"Жаклин Монсиньи. Божественная Зефирина ("Зефирина" #1) " - читать интересную книгу автора

очаровав швейцарцев, истинных хозяев этой страны. Несмотря на многократно
повторенные предложения о союзе, "господа-конфедераты", как их называли,
решительно отвергли четыреста тысяч экю золотом, предложенных королем
Франции в том случае, если они вернутся в свои горы и кантоны.

Обеспокоенные слишком большими аппетитами молодого Франциска I, король
Испании Фердинанд и старый император Священной Римской Империи Максимилиан
Австрийский подстрекнули швейцарцев к бескомпромиссной борьбе. Уверенный в
своем праве, Франциск I собрал войска и перешел через Альпы. В день, когда
ему исполнился двадцать один год, он во главе своих всадников атаковал и
опрокинул швейцарскую армию, поддержанную австрийскими, испанскими и
венецианскими союзниками.

Уже вечером следующего дня, 14 сентября 1515 года, битва при Мариньяно,
эта "битва гигантов", как говорил простой люд, стала легендой.

На балконе, обтянутом переливающимся шелком, украшенным флер-д'оранжем,
Зефирина была живым воплощением восторга, опьянившего город. Ее отливающие
медью длинные волосы были искусно заплетены Пелажи и убраны под усыпанный
жемчугами головной убор. Ее своенравное личико горело от возбуждения. Она
держалась очень прямо, как подобает маленькой девочке из аристократической
семьи, одетая в настоящий дамский сюркот с корсажем на китовом усе и
воротничком из серебристых кружев. Крошечная фигурка в тосканских шелках
бледно-зеленого цвета на возвышении была окружена всей прислугой; каждый
надел новую ливрею с буквой Б и короной Багателей.

Зефирина была очень горда собой. На улице люди задирали головы, глядя
на нее с восхищением. Они знали, что это дочь героя, товарища по оружию
самого короля. Ее пальцы сжимали руку друга Бастьена. Оба юных провинциала
переглядывались, оглушенные, восхищенные, очарованные волнением, охватившим
народ. Длинные вымпелы из синего бархата, с вышитыми лилиями реяли над
островерхими крышами жилищ.

На перекрестке, где стояла церковь Сен-Ле и куда выходила улица
Пти-Льон, Зефирина еще могла видеть красовавшегося там, в память о покойном
короле Людовике XII, дикобраза, но везде, на каждом фасаде, начиная с самого
убогого домишки и кончая самым роскошным дворцом, сверкали саламандры, грубо
нарисованные на дереве детьми или искусно вышитые мастерами на самых тонких
шелках. Саламандры, извергавшие из пасти огонь! Саламандры, валившие наземь
швейцарского медведя! Золотые саламандры! Синие саламандры! Саламандры с
зелеными глазами! Саламандры, пронзающие насквозь дракона! Саламандры,
плывущие средь бушующих волн! Саламандры, увенчанные коронами! Прекрасные и
изящные саламандры - победоносная эмблема молодого красивого короля
Франциска I, с девизом, написанным внизу "Nutrisco et extinguo".

Зефирина переминалась с ноги на ногу. Она волновалась и начала топать
ножкой, хмуря брови. Пелажи призвала ее к порядку.

Гул, неохватный как ропот океана, поднимался отовсюду: толпа все больше
густела, люди собирались, скучивались и толкались. Парижане смеялись и