"Люси Монро. Желая тебя ("Наемник" #2) (fb2) " - читать интересную книгу автора (Монро Люси)

Глава 12

— Конечно.

Она нажала клавишу на телефоне, отключающую динамик, и обеспокоено произнесла:

— Он попросил меня немного подождать на линии. Как вы считаете, что мне ему можно сказать?

— Если ты скроешь от него, что была в лагере вместе с отцом, тебя могут обвинить в воспрепятствовании следствию, — задумчиво ответила Клер.

— Ты это тоже вычитала в Интернете? — насмешливо поинтересовалась у нее Джози. Блестящий ум ее подруги заполняла масса разнообразной информации, потому что Клер интересовало практически все.

— Нет, — девушка усмехнулась. — Просто я выросла на телесериале про Перри Мейсона[32].

— Хотя этот источник и сомнителен, но Клер права, — сказал Хотвайр.

— Но тогда мне придется сказать ему, что отец не погиб.

— Они все равно это поймут, и независимо от того, как они это сделают, у них не уйдет много времени на то, чтобы связаться с ближайшими отделениями «Скорой помощи» и получить медицинскую карту обследования твоего отца, даже если ты назвала им вымышленное имя.

Хотвайр был прав. Вряд ли за последнюю пару дней в отделении «Скорой помощи» видели каких-нибудь еще женщину и раненого мужчину, насквозь пропахших гарью и явно пострадавших при пожаре.

— А мне говорить ему об ограблении и навигационном модуле в ноутбуке?

— Если ты это скажешь, то они быстрее, чем кто-либо еще смогут разузнать, кто или что находиться в этой предположительно безлюдной местности.

— При условии, что эти парни действительно настолько открыты, чтобы поделиться этой информацией, на что, собственно, ты и рассчитываешь, Джози, — добавил Даниэль довольно скептическим тоном.

Голос детектива снова зазвучал в трубке.

— Мисс Маккол?

— Я здесь, — ответила девушка, переведя динамик телефона в активное состояние.

Клер помахала рукой, привлекая внимание Джози.

— Мне пора идти, — едва слышно прошептала она.

Джози кивнула, и жестом показала, что Клер и Хотвайр могут уходить.

— Вы действительно уверены, что мужчина, с которым вы говорили, был полицейским? — раздался голос детектива, переключив тем самым внимание Джози на разговор.

Девушка пару секунд помолчала, пока ее мозг осмысливал заданный вопрос, но даже когда в голове прояснилось, Джози не понимала, почему детектив об этом спрашивает.

— Ну, он приехал на патрульной машине, и на нем была форма — кем же еще ему быть?

— Не могу ответить на ваш вопрос, мисс Маккол, но он совершенно точно не был полицейским. В полиции штата нет офицера, носящего такую фамилию, и никто не отдавал приказ сообщить вам о гибели вашего отца, предполагаемую смерть которого нам теперь все же предстоит расследовать. Позже кто-нибудь обязательно свяжется с вами, чтобы записать приметы подозреваемого.

— Подозреваемого?

— Неправомерное исполнение роли полицейского — это преступление, мисс.

— Да, конечно. — Но зачем ему было это делать? Несмотря на то, что она была уверена, что этот маскарад был связан с предыдущими событиями, девушка не понимала, ради чего это было сделано. Как вдруг вторая половина объяснений детектива обрела четкий смысл. — Так вы думаете, что мой отец жив?

— В развалинах лагеря не было обнаружено никаких костных останков.

— То есть, если бы он погиб при пожаре, они бы там были?

— Разумеется. То, что сильный огонь способен уничтожить все следы — это не более чем миф. На месте пожарища, несомненно, остались бы хоть какие-то следы пребывания вашего отца, стань он жертвой взрыва. — Детектив сделал паузу, как будто ожидая от нее ответной реплики, но, так как Джози продолжала молчать, продолжил. — Или ваш отец проснулся и вовремя покинул здание, или же он сам и установил взрывные устройства.

— Зачем бы ему это было делать?

— В ходе сбора данных было установлено, что у него была неустойчивая психика.

— Мой отец не был сумасшедшим.

— А его бывшие ученики говорят, что он был сторонником теории заговора[33].

— Это не редкость в нашей стране.

Детектив, не удержавшись, хохотнул.

— Это верно, но ваш отец еще и жил по канонам этой теории, его образ жизни выходил далеко за рамки общепринятых норм.

— Быть непохожим на других, не значит быть сумасшедшим, и у моего отца не было ни одного повода для подрыва собственной школы. В подготовке элиты военнослужащих был смысл его жизни.

— Это обстоятельство мы обязательно изучим, поскольку пока никаких прямых доказательств о причастности вашего отца к взрыву у нас нет.

— Я понимаю, — ответила Джози, хотя такого развития сценария девушка не ожидала. — Что-нибудь еще, детектив?

— Также нами было обнаружено три транспортных средства, пострадавших при взрыве.

— В самом деле?

— И одно из них было зарегистрировано на вас, мисс Маккол.

— Ах да, моя машина оставалась в лагере той ночью.

— Я вас уже спрашивал об этом, но вы тогда ловко ушли от ответа, поэтому я вынужден снова задать вам тот же вопрос. Вы были в лагере отца, когда произошел взрыв, мисс Маккол?

— Теперь вы обвиняете меня в устройстве взрыва?

— По имеющимся у меня сведениям, при прохождении военной подготовки вашей специализацией были, как раз, взрывчатые вещества. Я не ошибаюсь?

— Да, но могу вас заверить, что тренировочную базу отца я не взрывала.

Как только она произнесла эти слова, к Джози подошел Даниэль и неподвижно замер возле нее. Девушка подняла на него вопрошающий взгляд, словно сама не могла решить, что ей отвечать дальше.

— Скажи правду, — едва слышно прошептал он.

Джози кивнула. В сложившейся ситуации она была готова пойти на это.

— Мисс Маккол, — снова донесся до нее голос детектива, — нам важна каждая подробность для того, чтобы данное преступление было раскрыто.

— Значит, вы уверены, что это было преступление?

— Весьма вероятно, что да.

— Скажите, у вас есть другие подозреваемые помимо меня и моего отца, — спросила Джози.

— Нет.

— А что насчет уверений средств массовой информации в том, что это было дело рук экотеррористов?

— Нам неизвестно откуда они получили такую информацию, мисс Маккол. Мы обязаны расследовать со всей тщательностью любой случай пожара, представляющего угрозу национальному парку, но, в настоящий момент, мы не располагаем никакими доказательствами того, что это сделали экотеррористы.

— Значит, вы исключили эту версию?

Кто-нибудь должен сказать это репортерам, слоняющимся по ее лужайке.

— Не совсем.

Теперь она уже ничего не понимала.

— Мы надеялись, что вы сможете помочь нам пролить свет на загадочные обстоятельства взрыва.

— Я попытаюсь.

И Джози рассказала ему все, что произошло, начиная с того момента, как бессонница выгнала ее на ночную пробежку и закончила сообщением о возможности засечь координаты местонахождения своего украденного ноутбука.

Еще она подробно описала детективу внешность псевдо-полицейского и даже назвала номерной знак патрульной машины, который так дальновидно запомнил Даниэль.

Окончив разговор, девушка повесила трубку и повернулась к нему:

— Они пришлют к нам детектива, он прибудет сюда через час или даже раньше. Ему понадобится резервная копия базы данных отца.

— Он обвинил тебя в установке заряда? — спросил ее Даниэль. Выражение лица у него, как обычно, было непроницаемым, но язык тела недвусмысленно давал понять, что мужчина едва сдерживает гнев.

— Не совсем. Мы с отцом являемся у них подозреваемыми номер один; то есть мы ими были, пока я не рассказала ему об обстоятельствах вчерашнего взлома и модуле GPS в моем ноутбуке. И еще он считает текущее местоположение ноутбука весьма любопытным.

Даниэль немного расслабился:

— Я тоже так считаю.

Мужчина, в задумчивости, потер подбородок большим и указательным пальцами.

— Значит, офицер Девон на самом деле полицейским не был.

— Во всяком случае, его фамилии нет в их базе.

— Он вел себя как солдат, но большинство полицейских из бывших военных, так что это не показалось мне чем-то необычным. Хотел бы я знать, как он сумел раздобыть патрульную машину.

— Также как и перевоплотился в полицейского, — девушка нахмурилась, жалея, что у них так мало информации, чтобы продолжить поиски. Чем дольше ее отец считался пропавшим без вести, тем выше была вероятность того, что с ним что-нибудь могло случиться. — Этот поддельный коп был мне совершенно незнаком.

Даниэль пожал плечами.

— В последние годы ты редко бывала в лагере отца. Наверняка многих из тех, кто за это время прошел там подготовку, ты и в глаза никогда не видела.

— Каждое личное дело стажера содержит фотографию. Я сканировала их все, прежде чем ввести в компьютер. И не помню, чтобы кто-нибудь из них был похож на офицера Девона.

— Вряд ли ты обращала пристальное внимание на каждый снимок.

— Это так, — она и правда лишь мельком взглянула на каждую из фотографий стажеров.

— И хотя мы знаем, что школа была такой же мишенью, как и твой отец, мы не можем быть уверены, что надо искать именно бывшего стажера.

— Помимо преподавателей, бывшие и нынешние его ученики это единственные люди, с которыми общался мой отец.

— Это то, что тебе известно.

— Да. В дневниках отец не раз упоминает о тех, с кем он служил во Вьетнаме. А я не помню, чтобы встречала хоть кого-то из них, но, несомненно, они поддерживали между собой связь.

— Обычное дело.

— Да, но многие из них уже умерли. Для отца это наверно было очень тяжело, но он никогда не говорил со мной об этом.

— Вы с отцом достаточно закрытые люди.

— Не такие уж закрытые, как я раньше думала, но наши отношения лучше, чем в семьях большинства его приятелей. У некоторых из тех, что умерли, даже некому было оплакать их кончину, кроме моего отца. Жаль, что он ничего не говорил мне. Я могла бы скорбеть вместе с ним.

— Он хотел уберечь тебя от этой уродливой стороны жизни.

— Думаю да. Но все это так грустно.

Внезапно глаза Даниэля сузились, будто его осенило.

— Что именно твой отец писал о тех армейских друзьях, что уже умерли?

— Лишь имена и то, где они жили, ну и краткая запись о том, что он присутствовал на их похоронах. Согласись, никто бы не смог упрекнуть отца в излишней цветистости слога.

— Ты помнишь их фамилии, или тебе нужно снова будет просмотреть записи?

По счастью Джози обладала почти фотографической памятью, которая не раз выручала ее во время многочисленных опасных миссий. Девушка перечитывала по памяти любимые произведения, коротая долгие, темные, относительно спокойные ночи в джунглях или пустыне.

— Я помню их, а тебе зачем?

— Намного легче создать себе достоверную легенду, воспользовавшись данными умершего человека, которого хорошо знал и чья жизнь мало отличалась от твоей собственной.

— Ты думаешь, что отец мог воспользоваться именами своих старых друзей, чтобы создать себе вымышленную личность?

— Это имеет смысл.

Джози и сама уже не раз думала об этом.

— Ты прав. Наверно он так и поступил. По какой-то причине отец считал, что ему необходимо скрыться, для чего и обзавелся несколькими комплектами добротно сработанных поддельных документов на разные фамилии.

— Он как-то намекнул мне на это, — спокойно ответил Даниэль.

— Чтобы пойти на такое, он должен был по настоящему доверять тебе.

Даниэль только пожал плечами.

— Он не называл имен.

— Мне он их тоже не говорил. Отец сказал, что для меня так будет безопаснее.

— Твой отец во время войны служил в разведке?

— Нет. Он служил в частях LLRP[34], но и этого было более чем достаточно. Большинству солдат, вернувшихся из того адского пекла, было трудно адаптироваться к мирной жизни. Я никогда не понимала, чем была вызвана его специфическая паранойя, но так как на наши взаимоотношения она почти не влияла, я считала бесполезным искать в ней тайные мотивы.

— Это может сильно затруднить его поиски, став ммм… довольно серьезным или даже непреодолимым препятствием.

— Если ты прав насчет того, что отец обзавелся фальшивыми документами, обеспечив достоверность своему прикрытию, то теперь у нас, по крайней мере, есть отправная точка, — бросила ему через плечо Джози, стремительно направляясь в кабинет. — Надо проверить, не проявлял ли в последнее время активности кто-либо из давным-давно умерших сослуживцев отца. Например, посмотреть, не приобреталась ли на имя кого-либо из них недвижимость и если «да», то мы сможем узнать адрес.

Даниэль ничего не ответил, но отправился вслед за ней.

Указав на пачку компьютерных распечаток, испещренных пометками, возле ноутбука Хотвайра, Даниэль сказал:

— Мы прошерстили всю базу данных школы, ища что-нибудь необычное, но так ничего и не обнаружили.

— Когда не знаешь, что искать, то найти это почти невозможно, — с усмешкой ответила ему Джози.

Даниэль улыбнулся:

— Зато тренирует мозги.

Она вернула ему улыбку:

— Да, это так.

Он уселся на стуле, справа от компьютерного стола, а Джози села перед монитором. Девушка послала несколько поисковых запросов к базам данных, надеясь обнаружить полезную информацию.

После этого единственное, что им еще оставалось, так это запастись терпением и ждать.

— Пока мой запрос обрабатывается, почему бы нам не взглянуть на фотографии стажеров?

— Хорошая идея.

Она немного отодвинулась и развернула свой стул боком.

— Садись рядом, тогда ты тоже сможешь их увидеть. Вдвоем у нас будет больше шансов опознать этого псевдо-полицейского.

Даниэль поставил свой стул около нее, и как обычно, от близости его мощного тела у девушки сбилось дыхание. Когда он положил руку на спинку ее стула, как бы приобняв девушку, Джози пришлось побороть в себе желание откинуться назад, и прижаться затылком к его руке. Сейчас для них самым главным было выполнить работу, а это неодолимое желание поуютнее устроиться рядом с Даниэлем, не имело к их поискам никакого отношения.

Чтобы вывести на экран фотографии стажеров, Джози потребовалось пара щелчков мышью. Она настроила свойства папки таким образом, чтобы увидеть ее содержимое в виде слайд-шоу. Изображения начали появляться на экране, с интервалом в три секунды, достаточном, чтобы тщательно изучить строение лицевых костей, так как сама внешность мужчин со временем могла измениться.

Джози сморщилась, когда на экране отобразилась третья по счету фотография.

— Их тут несколько сотен; весь просмотр займет прорву времени.

— Я не возражаю проводить его с тобой, — пальцы Даниэля нежно приласкали ее шею, и он склонился к ней еще ближе, чтобы грудью коснуться ее плеча. — Ты приятно пахнешь.

— Я не пользуюсь духами.

— Я знаю. И мне это нравится.

— Естественный запах женщины? — шутливым тоном осведомилась Джози, хотя от его слов внутри нее словно забурлили, зашипели пузырьки счастья.

— Запах только одной женщины. Твой.

— То как ты пахнешь, мне тоже нравится, — смущенно призналась девушка.

— И чем же я пахну? — спросил Даниэль, когда на экране сменился следующий кадр.

— Безопасностью.

Джози не знала, почему это сказала, но было что-то такое в сидящем рядом мужчине, из-за чего в его присутствии она чувствовала себя защищенной.

Сначала она не понимала, почему он так враждебно настроен по отношению к ней. Ее инстинкты говорили одно, а его поступки — другое. Во всяком случае, поначалу девушка считала именно так. Теперь же Джози знала, что заблуждалась, так как Даниэль, прикрываясь неприязнью и гневом, пытался обуздать свою страсть, которая всецело поглощала их обоих, стоило ему только отпустить ее на волю.

Несмотря на эти умозаключения, Джози пришла к выводу, что уникальный запах Даниэля ассоциировался у нее, прежде всего с безопасностью и сексуальным желанием, не говоря уже о невероятном ощущении счастья. Девушку даже посетила мысль, а не называлось ли то, что она чувствовала по отношению к Даниэлю любовью.

— Безопасностью? — переспросил Даниэль, его голос звучал потрясенно и был пронизан каким-то чувством, которое девушка пока не могла определить.

— Ну да, — она украдкой, взглянула на него, но все внимание Даниэля было приковано к слайд-шоу. — Когда я с тобой, то уверена, что ты никогда не причинишь мне боли и не позволишь никому другому это сделать. Так странно думать об этом. Просто сколько себя помню, мне всегда самой приходилось обеспечивать безопасность объекта, и ситуация, когда вместо меня сражается кто-то другой — это что-то новенькое.

Даниэль ничего не ответил, и Джози глубоко вздохнула, прежде чем с головой бросилась в эмоциональную авантюру, о которой позже могла сильно пожалеть, но прямо сейчас девушка почувствовала в себе настоятельную необходимость высказаться.

— Я хочу сказать, что теперь доверяю тебе так, как раньше доверяла только отцу, и все мои инстинкты с этим согласны.

Джози никогда не пасовала перед трудностями, но это признание далось ей нелегко, и странная реакция Даниэля на ее слова лишь стала тому доказательством.

Внезапно мужчина отстранился от нее, и девушка почувствовала, что он словно закрылся, отгородившись от ее слов.

— Я не рыцарь в сияющих доспехах, Джози. Не строй насчет меня воздушных замков. Хотя ты мне далеко не безразлична, не стоит ждать от меня слишком многого.

— Я не это имела в виду, — его слова, заставили ее почувствовать себя какой-то жалкой попрошайкой. — Разве ты не слышал, что я сказала? Я сама могу о себе позаботиться.

— Да, можешь. И ты не нуждаешься в том, чтобы я присматривал за тобой. Так помнится?

Джози не могла сосредоточить свое внимание на мониторе. Она снова перевела взгляд на Даниэля, у которого, похоже, таких проблем не наблюдалось, так как мужчина с непроницаемым выражением лица продолжал просмотр слайд-шоу.

— Если ты действительно не намерен опекать меня, то почему запретил выйти на улицу сегодня утром? Зачем настаивал на том, чтобы помочь мне найти отца и расследовать причины взрыва?

Его лицо теперь казалось, будто высеченным из камня.

— Я уже объяснял. Я должен участвовать в расследовании, потому что являюсь совладельцем школы, и твой отец — мой деловой партнер. И уберечь тебя от необоснованного риска тоже является частью нашего расследования.

— Так значит, лично я не имею никакого отношения к твоим действиям за последние три дня? — спросила Джози, отказываясь поверить в то, что он мог быть настолько эмоционально отчужденным, как могло показаться из его слов.

— Нет.

Ее охватило чувство облегчения. Они с Даниэлем в очередной раз страдали от недопонимания, и ей начинало казаться, что это всегда останется для них проблемой. Они думали по-разному. Его мысли были ей столь же чужды, как если бы он был марсианином. Кстати, то же самое утверждала и одна популярная книжка о взаимоотношениях полов.

— Мое решение уложить тебя в постель не имело никакого отношения к расследованию. Это уже личное.

— Но временное, — произнесла она машинально, услышав себя как бы со стороны.

— Ты говорила, что тебя все устраивает.

Так ли это или она была вынуждена принять эти жестокие ограничения, установленные Даниэлем для их отношений, потому что он не оставил ей другого выбора? Разве это имело значение? В любом случае, он бы не передумал, даже если бы она изменила свое решение.

Поэтому, уверившись в том, что все-таки неправильно поняла более раннее высказывание Даниэля, и лишний раз, убедившись, что кроме сексуального влечения, у него не было в ней никакой личной заинтересованности, девушка почувствовало себя так, словно была живой мишенью и получила двойное попадание в самое «яблочко». Мучительная боль обожгла ее, оставив зияющие раны, незримые для окружающих, и, меньше всего, для сидящего с ней рядом мужчины.

Измученный рассудок возопил, требуя, чтобы она переключилась на что-либо еще, помимо своих опустошительных эмоций, иначе она просто-напросто сломается. Вняв голосу разума, девушка снова впилась взглядом в монитор. И вот тут-то Джози и увидела его. Их псевдо-полицейский действительно был одним из стажеров отца.

Она быстро кликнула мышью по значку обратной прокрутки, и, перелистнув на три кадра назад, вывела на экран изображение, привлекшее ее внимание.

— Что ты делаешь?

— Думаю, я, наконец, нашла личный файл нашего парня.

Девушка поразилась тому, что ей удалось произнести целую фразу спокойным и сдержанным тоном, не выдав терзавших ее душевных мук.

И все же, Джози пыталась переубедить себя, утешаясь вялыми аргументами в пользу того, что даже если Даниэль не любил ее, она не была ему совершенно безразлична и робко надеялась, что его забота о ней это нечто большее, чем просто побочный эффект их превосходной сексуальной совместимости.

— Мне он незнаком, — произнес Даниэль, звук его голоса донесся до нее словно издалека, но девушка списала это на обман слуха.

— Он просто изменил внешность, — пояснила Джози, ее голос начал сбиваться на высокие ноты, и девушке пришлось постараться, чтобы продолжать говорить спокойно и ровно. — Отец делает снимки всех стажеров, когда те прибывают в лагерь, прежде чем заставить их всех остричься под «ежик» и сбрить всю растительность на лице. На этом снимке у нашего парня довольно длинные волосы, усы и бородка.

Действительно, со снимка, застывшего на экране монитора, на них смотрел мужчина — точная копия офицера Девон — если бы он сбрил бороду и сделал короткую стрижку.

— Как его имя?

— Сейчас скажу, — Джози сверила номер файла и перешла по перекрестной ссылке в раздел картотеки. — Его имя Абнер Джонс. И если это не его настоящее имя, то у парня просто начисто отсутствует воображение, когда дело доходит до псевдонимов.

— Твой отец проверяет личные данные стажеров прежде, чем принять в школу?

— Любой профи мог сфальсифицировать свои личные данные и обойти систему также легко, как это удалось отцу, когда ему потребовалось обеспечить себя поддельными документами.

— Джонса сопровождал кто-нибудь еще?

Джози проверила.

— Система не дает ни одной перекрестной ссылки на личные дела других стажеров обучавшихся вместе с ним, но их дела — отличная отправная точка, чтобы поискать возможные ниточки.

— Как ты это сделаешь?

— Мы с Хотвайром сравним информацию из их личных дел с контрольными данными и посмотрим, что совпадет. В школу к отцу приезжали со всего мира; порой для возникновения дружбы между двумя стажерами хватало и того, что они прибыли из одной и той же страны.

Девушка вывела на экран полный список мужчин, попавших в тренировочный лагерь одновременно с Джонсом, и пустила его на печать вместе с кратким досье на каждого стажера этой учебной группы. Слава Богу, ее лазерный принтер грабители не тронули. Он, наверно, показался им слишком громоздким, куда больше сравнительно небольшого телевизора, который они умыкнули из гостиной.

Когда принтер закончил свою работу, Джози вручила кипу распечаток Даниэлю, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Слушай, может, пока займешься их изучением, а я тут поищу тех, чьими данными мог воспользоваться отец при создании поддельных документов? К тому же за столом в кухне работать с распечатками тебе будет гораздо удобнее.

Да и ей стало бы намного легче, если бы он ушел из комнаты. Ее сердце все еще кровоточило и пройдет немало времени, прежде чем эти глубокие раны зарубцуются. В том, что она по уши влюбилась в Даниэля, его вины не было, он лишь уступил плотской жажде, но оставаться с ним рядом, в то время как Джози пыталась примириться с этой суровой правдой, было больше того, что она могла вынести.

Даниэль молча поднялся, ненадолго задержавшись возле двери.

— Ты никогда не спрашивала, чем ты пахнешь для меня.

— Нет. Не спрашивала.

Что бы он ответил? Может, для него она пахла сексом или глупостью.

Она сочла эти мысли горькими, но необязательно ошибочными.

Даниэль медлил, будто ждал, что она спросит его, но, так и не дождавшись, сказал:

— Ты пахнешь всем, чем может или должна пахнуть женщина.

С этими словами он вышел, а Джози еще долго и недоверчиво, смотрела на опустевший дверной проем.

Она его правильно расслышала? Поскольку, если правильно, то ничто из сказанного или сделанного им ранее не имело смысла. Наверно, Даниэль просто говорил о ее женской притягательности для него в сексуальном смысле. Она пахла всем, чем могла или должна была пахнуть женщина в его постели.

Она не позволит себе обманываться мечтами о том, что его слова могли быть чем-то большим. Не в этот раз.

Даниэль, целиком поглощенный мыслями о Джози, приготовил кофе и налил себе чашку, чтобы хоть немного успокоиться перед тем, как ему и было предложено, расположился за обеденным столом и приступил к просмотру распечаток.

На душе было тяжело, но, все-таки, Даниэль пытался сконцентрироваться. Он снова причинил Джози боль, а это, черт возьми, было последним, чего он хотел. Когда она сказала, что ощущает себя с ним в безопасности, он почувствовал себя так, словно его кишки пропустили через шредер. Из всего того, в чем она могла положиться на него, из всего того, что в его власти было ей предложить, безопасность стояла на самом последнем месте. Даниэль совершенно не заслуживал того, чтобы женщина доверила ему свою жизнь.

Его собственная мать познала это на своем горьком опыте, попутно преподав и ему незабываемые уроки.

Но Джози он этого никогда не рассказывал. Он просто сказал ей не принимать его в расчет, строя планы на будущее, словно она совсем ничего не значила для него, что и близко не походило на правду. Он не был честен с нею, а она заслуживала гораздо большего, чем его отговорки. На самом деле, Даниэль, конечно же, солгал ей, сказав, что она не имеет никакого отношения к принятому им решению помочь ей найти Тайлера и тех, кто пытался его убить.

В отличие от Джози, которая как-то призналась ему, что совсем не умеет врать, у Даниэля в этом деле был богатый опыт. Все началось еще в детстве, когда в школе, он объяснял постоянно возникавшие синяки на своем худеньком тельце, как результат частых мальчишеских потасовок или собственной неуклюжести. Он был настолько изобретателен, что учителя так никогда и не заподозрили, что человек, который привел его в этот мир, имел привычку в пьяном угаре жестоко избивать свою красавицу-жену и маленького сына.

Даниэль уже весь изолгался к тому времени, когда в шестнадцать решился подделать свое свидетельство о рождении, чтобы его взяли в армию. Хотя размерами он тогда уже не уступал взрослому мужчине, своей недисциплинированностью и неподготовленностью к воинской службе походил на малое дитя.

Теперь все изменилось, но обретенный самоконтроль ничем не помог матери, когда той понадобилась помощь Даниэля. Он плохо умел оберегать женщин… даже тех, кого сильно любил. Вряд ли он когда-нибудь позволит себе полюбить Джози. Поступить так было ничем не лучше эмоционального суицида. Это был еще один из уроков, полученных от матери, и который он никогда не сможет забыть.

Однако это не означало, что он позволит Джози уверовать в то, что она ничего для него не значит. Лишь очень немногим людям была известна правда о его прошлом, но Джози, как никто другой, заслуживала права быть одной из них.