"Карен Мари Монинг. Прикосновение горца ("Горец" #3) " - читать интересную книгу автора

жизни, и пошлет к черту все свои нерушимые правила.
- Хорошо бы, - вздохнула Лиза, но тут ей пришло в голову, что, может,
Цирцен со своим другом просто играют с ней в "плохого и хорошего
полицейского". Вряд ли, конечно, но кто знает?
- А ты не хочешь расспросить меня о моем времени? Я бы на твоем месте
обязательно спросила.
Дункан вдруг стал серьезным.
- Я человек, который вполне доволен своим местом в жизни, душа моя. У
меня нет никакого желания знать будущее и вмешиваться в него. Моя жизнь
меня вполне устраивает. Поэтому я считаю, что лучше не лезть, куда не
следует. К тому же чем меньше я буду знать о твоем времени, тем легче мне
будет помочь тебе приспособиться в моем. Разговоры о твоем времени
неизбежно вызовут у тебя воспоминания, а поскольку я не знаю, сможешь ли ты
вернуться, то советую поменьше думать о своей прежней жизни.
Лиза тяжело вздохнула.
- Тогда начинай свой урок, Дункан. Но буду с тобой откровенна - я все
равно не сдамся. Если есть хоть малейшая возможность вернуться домой, я
найду ее.

Цирцен расхаживал по двору, раздраженно пиная ногой валявшиеся там
камешки. Надо отремонтировать террасу, мысленно отметил он, да и весь
замок. Он устал от жизни в полуразрушенных замках не потому, что ему не
хватало удобств, - он едва замечал такие мелочи, - а просто из-за того, что
хаос, царивший в Данотаре, слишком напоминал ему собственное душевное
состояние.
Цирцен задумчиво посмотрел на огромный камень в основании башни,
сдвинувшийся во время последней осады, из-за чего все строение опасно
накренилось. Вот так и у него в душе. Краеугольный камень обетов и клятв
немного сдвинулся с места, и все его жизненные устои в опасности.
Хватит, решил Цирцен. Это была его последняя ложь и последнее
нарушение правил. После долгих размышлений он пришел к выводу, что уловка,
придуманная Дунканом, все-таки может служить для него, Цирцена,
оправданием. Он ведь действительно не клялся убить человека сразу, как
только получит флягу. И небольшая отсрочка вполне допустима. Эта мысль
немного успокоила Цирцена. Если появится Адам, можно будет сказать, что
девушка пока еще жива.
Но врать о том, кто такая Лиза, или мечтать о близости с ней... нет,
это совершенно недопустимо. Ложь больше не сорвется с уст лорда Броуди, и
он не поддастся искушению.
Вздохнув, Цирцен направился во двор, чтобы оседлать жеребца погорячее
и проветрить мозги в бешеной скачке. Но едва он обогнул скалистый уступ,
как заметил облачко пыли за перешейком, ведущим к замку. И тут же часовой
поднял тревогу.
Прищурившись, Цирцен вглядывался в облако пыли, надеясь на хорошую
драку. Это было бы очень кстати в его состоянии, - он смог бы снова обрести
уверенность в себе и почувствовать себя воином. Но как только на скалистом
перешейке появился первый всадник, адреналин, бурливший в его крови,
уступил место растерянности, а потом еще какому-то чувству, похожему на
отчаяние.
Знамя Роберта Брюса гордо развевалось на ветру, оповещая о том, что