"Евгений Монах. Люди мы резкие" - читать интересную книгу автора

братишку.
Все же в кабинетике Тома я решил, чисто для понта, разыграть карту до
конца. Выложив на стол перед Цыпленком давеча вырванный из "амбарной" книги
лист, спросил, старательно нахмурив брови:
- Как это понимать прикажешь? Давай колись, короче!
Наивный телохранитель-соратник, уловив в моем голосе неприкрытую угрозу,
обиженно насупился и поднял листок, вцепившись в него глазами, как бульдог в
горло врага.
Пока Цыпа, забавно шевеля губами, вчитывался в явно незнакомые ему фамилии
посетителей частного сыскного агентства, я развернул желтый листочек
телефонного счета и тут же схлопотал себе новый "кастетный" удар, неожиданно
наткнувшись скучающим взглядом на хорошо знакомый мне номер. Как наглядно
явствовало из счета, покойный сыщик два раза в прошлом месяце звонил из своего
офиса в Тюмень вору в законе Караганову по кличке Нахрап. С этим неприятным
типом мы были знакомы уже давненько. В Тюмени он занимался примерно тем же, чем
я в Екатеринбурге, но бизнес его с каждым годом все больше и больше хирел из-за
постоянно ухудшающегося финансово-экономического положения региона. Клиентов
становилось все меньше и меньше то бишь. Поэтому вполне понятно и логично, что
Нахрап год назад восхотел перебраться в сравнительно сытый Екатеринбург вместе
со всей своей уголовной кодлой. Но я был категорически против появления под
боком крупного конкурента, и наши дипломатические переговоры чуть было не
переросли в натуральную войну местного значения. Острые разногласия кровью, к
счастью, не разродились благодаря урало-сибирской сходке воров в законе.
"Сходняк" нас формально помирил, постановив: более никому не зариться на чужие
территории. На том конфликт и закончился, не успев толком разгореться. Кому из
нас при таком раскладе тогда крупнее повезло, бабушка надвое сказала, так как я
уже всерьез собирался отправлять в Тюмень Тома с "деликатным" поручением. Он
даже на звук по движущейся цели стреляет почти так же грамотно, как и Цыпа.
Этого у него никак не отнять - разве только вместе с жизнью.
- Я тут не при делах, гарантия! - заявил Цыпленок и, положив листок на
стол, прихлопнул по нему для убедительности своей чугунной дланью. - Никогда
посетителем "Орбиты" не был. Это чья-то гнилая мутка, Евген! И почерк не мой!
- Почерк везде один. Думаю, принадлежит хозяину кабинета Романову, -
усмехнулся я. - Ладушки, тут все предельно ясно. Меня сейчас другое беспокоит -
неужто это тюменский Нахрап на прошлой неделе кладбищенскую заварушку
организовал?
- С чего ты так подумал? - удивился Цыпа. - На сходке ведь разрулили
ситуацию, от и до.
Когда я популярно "жеванул" телохранителю происхождение своих подозрений,
тот весь нахохлился и безапелляционно заявил:
- Вот ведь козел! Ну, я ему рога-то отверну вместе с его тупорылой
башкой!
- Это вряд ли. Если понадобится - Том поедет. Ты мне здесь нужен, браток.
Цыпа благодарно засиял своим розовым детским личиком, как пацаненок,
которого ласково погладил по голове строгий папаша.
- Кстати, Том! Я тебе поручал выяснить, кто из наших не смог по какой-либо
причине на пикник поехать. Перечисли-ка ребятишек.
- А нечего перечислять. Не поехал один лишь я. - Сидевший до этого момента
с сонно-отсутствующим видом, наверное сочиняя в уме очередной стих, Том очнулся
наконец от творческой "спячки" и напряженно уставил на меня свои серо-стальные