"Ференц Молнар "Мальчишки с улицы Пала" " - читать интересную книгу автора

"эйнштанд" получится!.." Но я подумал, что они нас не тронут: мы ведь им
никогда ничего плохого не делали. Сначала они и не приставали, только стали
вот так в сторонке и смотрят, как мы играем. Колнаи мне шепчет: "Ты,
Немечек, кончай!" А я ему: "Как бы не так: когда ты промазал! Теперь моя
очередь. Вот выиграю, тогда и кончим". Тут Рихтер как раз свой шарик пустил,
только у него руки дрожали от страха: он все на Пасторов косился, ну, и,
конечно, промазал. Но Пасторы даже не шелохнулись, стоят себе, руки в
карманы. Наконец пустил я свой шарик и попал. Сразу все шарики выиграл. Хочу
пойти собрать их: шариков тридцать, наверно, было; но тут ко мне
подскакивает младший Пастор и кричит: "Эйнштанд!" Я оглянулся - Колнаи с
Барабашем тягу дали. Вейс стоит у стены бледный-бледный, а Рихтер не знает,
бежать ему или нет. Хотел было я с ними по-хорошему,- говорю: "Слушайте, вы
не имеете права у нас шарики отнимать". Тогда старший Пастор сгреб все
шарики и положил себе в карман. А младший схватил меня за курточку, вот
здесь, на груди, да как заорет: "Ты что, не слышишь? Эйн-штанд!" Ну, тут,
конечно, что мне оставалось делать... Вейс у стенки захныкал. А Колнаи с
Барабашем из-за угла выглядывают: что, мол, там творится? Пасторы собрали
все шарики и ушли, ни слова не говоря. Вот и все.
- Безобразие!- возмутился Гереб,
- Просто грабеж!.. - воскликнул Челе.
А Чонакош пронзительно свистнул в знак того, что в воздухе запахло
порохом. Бока молча стоял в раздумье. Все смотрели на него. Каждому было
любопытно, что скажет Бока.
История с Пасторами тянулась уже много месяцев, вызывая всеобщие
жалобы, но он до сих пор не придавал ей серьезного значения. Однако эта
новая вопиющая несправедливость задела и Боку. Он тихо произнес:
- Пойдем пока обедать. А потом встретимся на пустыре. Там обсудим. Но,
по-моему тоже - это безобразие!
Такое заявление всем понравилось. Очень был хорош Бока в эту минуту. С
любовью смотрели на пего товарищи - на это умное лицо, в эти ясные черные
глаза, загоревшиеся воинственным пылом. Они готовы были расцеловать его за
то, что наконец и он возмутился.
Пошли домой, Откуда-то со стороны Иожефвароша1 доносился веселый
колокольный перезвон; солнце сияло, и все казалось красивым и радостным.
Мальчики чувствовали, что они в преддверии великих событий. Все вдруг
загорелись жаждой действия и слегка волновались: что теперь будет? Уж если
Бока сказал: будет,- значит, будет!
Так шли они не спеша к проспекту Юллё. Чонакош с Немечеком поотстали.
Обернувшись, Бока увидел, что они стоят у одного из подвальных окон табачной
фабрички. Оконный переплет густым слоем покрывала желтая табачная пыль.
- Нюхнем табачку! - весело воскликнул Чонакош и, еше раз свистнув,
набил себе ноздри желтым порошком.
Немечек - маленькая обезьянка - от души рассмеялся. Он тоже взял на
кончик тоненького мизинца немножко табаку и втянул в нос. Чихая, помчались
они по улице Кёзтелек, счастливый своим открытием. Чонакош чихал громко,
оглушительно, как из пушки. Белокурый Немечек только прыскал, словно
рассерженный кролик. Так, хохоча и фыркая, бежали они, от счастья забыв и
думать о той великой несправедливости, про которую Бока - сам Бока, всегда
такой тихий и серьезный!- сказал, что это безобразие
1 Предместье Будапешта