"Людмила Молчанова. Белый аист " - читать интересную книгу автора

неверной глубине, смутно маячила остроплечая, нескладная фигурка девчонки в
белом балахоне... Агничка отвернулась, поспешно толкнула дверь.
Одна, вторая, третья ступенька широкой мраморной лестницы. На площадке
распахнуто огромное окно, за ним - больничный парк. Солнце падает откуда-то
сверху, и ветки старых лип, унизанные гирляндами почек, похожих на бусы,
кажутся рыжими.
На лестнице тоже солнце. Теплыми полосами оно стелется по гладким
поручням, заставляет оживать и вспыхивать тусклые краски на потертой
ковровой дорожке под ногами.
"Интересно, кто у него лежит? Сестра или девушка?" - почему-то подумала
Агничка, входя в отделение.
В длинном светлом коридоре настороженная тишина.
Возле столика дежурной сестры толпятся студенты. Обход еще не начался!
Попросив санитарку передать в двенадцатую палату цветы, Агничка на цыпочках
подошла к ординаторской и, затаив дыхание, прислушалась.
Из-за двери доносится сердитый басок Кондратия Степановича. Старик
кого-то распекает. Агничка не завидовала провинившемуся. Лучше пусть
отчитает кто-нибудь другой, даже сам профессор, только не Кондратий
Степанович. Профессор обычно делал выговор наедине, у себя в кабинете, а
этот не стеснялся отругать при всех. После такого внушения становилось
стыдно поднять на людей глаза.
...Кондратий Степанович Богданов работал в клинике очень давно. Нянечка
Никифоровна помнит его еще с той поры, когда он только-только окончил
институт и пришел сюда застенчивым худеньким парнишкой. Она до сих пор
ласково зовет его Кондрашей, а иногда, по старой памяти, поворчит на него
или принесет ему стаканчик малины из своего небольшого садика.
Лишь в сорок втором году Кондратий Степанович покинул на время клинику,
оставив вместо себя мать Агнички. Он ушел на фронт следом за своими
сыновьями. Оба сына погибли - он вернулся. После возвращения он неожиданно и
категорически отказался занять свою прежнюю должность ведущего хирурга. В
другую клинику перейти тоже не пожелал.
- Я здесь корнями врос, голубчик Галина Ивановна, - вызвав к себе мать
Агнички, заявил он. - Работайте себе на здоровье. За меня не беспокойтесь.
Дисциплина у вас фронтовая. Хвалю. Скальпелем владеете не хуже меня. Весьма
этому рад. Не зря учил вас... А я... - Он вытянул худые, со вздувшимися
венами руки, нахмурился. - Отказываются мои работнички. Того и гляди дадут
осечку. Легонькие операции - с превеликим удовольствием. Подсказать, если
будет в чем надобность, не откажусь. А чтобы хлеб даром не переводить,
по-стариковски займусь молодыми. На них и поворчать не грех... А я,
признаться, ворчливым сделался...
Ворчал Кондратий Степанович, конечно, не на одних студентов. За
малейшую провинность от него доставалось каждому. Но как ни придирчив был
старик-хирург, в отделении его любили. К нему не стеснялись подойти и с
просьбой и с жалобой. И не было такого случая, чтобы он хоть кому-нибудь
отказал в помощи или добром совете.
Сегодня, видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее. Агничка
заволновалась. Профессор в научной командировке, его замещает мать. Она за
все в ответе. Вдруг что-нибудь серьезное?
В хирургическом и в самом деле произошла крупная неприятность. Ночью из
отдаленного района привезли тракториста со сложной травмой черепа. Обычно в