"Андрей Молчанов. Перекресток для троих" - читать интересную книгу автора

- Да ну и хрен с ним, - отвечаю я, и мне становится от своих же слов
тяжело и неприятно. Я сказал это машинально. Так мы говорили в армии.
- Зеленый, - подсказывает Козловский.
Я жму на педаль акселератора.
Выхлоп из машин как пар из чайников. Это сравнение я вставлю в
какой-нибудь свой стих. Обязательно. Не забыть бы только.

МАРИНА ОСИПОВА
Прощай, ушедший день! Ты был счастливым. Ты даровал мне много удач -
больших и малых. Снимаюсь! До сих пор не верю, но это явь, счастье, это жизнь!
На радио отношение ко мне со стороны режиссерши установилось превосходное, и
пусть мизерное это достижение, но все-таки расходы на колготки и парфюмерию оно
мне обеспечивает. Далее - приятная встреча с главным в суете за кулисами.
Парочка комплиментов и - неуверенный намек на мою занятость в новом спектакле.
Похоже, полоса застоя кончается. Но обольщаться вредно. Наконец, удачи быта.
Успела в магазины, и, более того, повезло на две бараньи отбивные и мандарины.
Иду по улице, тащу сумки, перехватывая внимательные взгляды сограждан, а
в них вопрос: "Неужели она?!" Зачастую во взглядах, на меня обращенных, сквозит
недоумение. По поводу сумок, отстаивания в очередях... Да, дорогие товарищи,
много у нас общих, простецких забот. И не очень-то это и хорошо, по-моему. Выше
обычной смертной себя не считаю, однако те, кто едет со мной в метро или стоит
в очереди, - это зрители, а для них, как в актере, так и в писателе, художнике,
должна крыться некая тайна, и всегда нас обязан разделять барьер. А какая там
тайна, какой барьер в трамвайной давке или в гастрономе. Справедливы ли мои
рассуждения - не знаю; безусловно, репутация человека, пользующегося
общественным транспортом или же посещающего магазин, страдает едва ли, но
некоторая проблематичность в данном вопросе мною тем не менее усматривается.
Муж, встречающий меня на пороге, хмур. Мгновенно всплывает воспоминание
об оставшейся в раковине посуде, вслед за тем различаю шум воды... Так.
Ситуация ясна. Посуду муж помыл сам и потому сердит вдвойне. Но при взгляде на
сумки суровость черт лица его смягчается.
- Сашок, - бормочу я умиленно, - извини, опаздывала... Спасибо тебе,
лапусь.
- Спасибо, - ворчит он, доставая из сумки мандарин и тут же начиная
очищать его от кожуры. - Одно и то же! Изо дня в день! Пойми, - начинается
нотация, - у нас есть дом, и хозяйка дома - ты.
- А ты - хозяин, - ухожу я в туман софистики.
- Да. Но кухня - не мое дело.
- Некоторые мужья, кстати, готовят, не доверяя женам.
Это я зря. Он снова разозлился:
- Хорошенький довод! Я - готовь, я - мой посуду, стирай, все - я! А вы,
сударыня? Актриса, да? Тонкая духовная организация? Я, между прочим, тоже
актер. И хочу сказать: дом есть дом. Место отдыха. Место, где в первую очередь
должна быть чистота. И все элементы обывательщины, включая шлепанцы, коврики,
простынки, чайник там... Причем - в нормальном состоянии. Плинтус я приколочу,
розетку починю, но кухня и белье - увольте!
- Саш, - перебиваю я, отгоняя начинающийся зуд съязвить что-нибудь не в
его пользу, - меня берут в кинокомедию, представляешь?
- Поздравляю, - бросает он, скрываясь в комнате.
- Главный сказал, - стягивая сапог, продолжаю делиться радостями, - что