"Андрей Молчанов. Ядерные материалы" - читать интересную книгу автора

И вот уже прошли две недели, как он перебрался в "шахтерский" райончик,
сняв комнату у бедной соотечественницы, живущей в Штатах нелегально и
работающей сиделкой на дому у умирающих больных СПИДом и раком. Начав ту форму
жизни, что определяется неопределенным термином: "существование".
Соотечественница, также бывшая москвичка, вдова, выдавшая дочь замуж за
парня, живущего в Таллине, но перспективой тещи-домработницы не прельщенная,
дама обаятельная и бойкая, предложила Забелину компромисс: дескать, пусть он ни
о чем не волнуется, зарабатывает она достаточно, если надо, то и машину ему
новую купит, но давай-ка, дружок, жить в браке: хочешь - фиктивном, а хочешь -
в настоящем.
Трудолюбивая и пробивная баба располагала и трехкомнатной квартирой в
Москве, предназначенной в случае получения ею американской грин-карты к
выгодной продаже, а грин-карту ей в этаком варианте обеспечивал Забелин,
категорически к браку не склонявшийся.
Они уже с неделю спали вместе; он, проснувшись поутру и поедая
приготовленный сожительницей завтрак, угрюмо разминал нывшую поясницу,
раздумывая о том, что слова о фиктивке - конечно же, уловка. Пройдет какое-то
время, он наверняка привяжется к этой чужой бабе, причем привяжется не душой,
нет; привяжется подобно бездомному псу, попавшему с холодной и враждебной улицы
в сытый дом и тревожащийся об одном: как бы не выкинули тебя с теплого порога,
а нравится она тебе или нет - размышления досужие, главное - выжить! Но с
другой стороны - способен ли выжить он, Забелин, самостоятельно? И так ли уж
плох предложенный компромисс, дорога к которому, равно, впрочем, как и к любому
иному компромиссу, изобилует многочисленными указателями?
Указатели же таковы: стабильное жилье, домашние обеды, возвращение к
таксистскому труду, ухоженность и безмятежность... Ну, исполнение пару раз в
неделю супружеского... к-хм... долга... Так зачем же, обливаясь потом,
двигаться вперед, когда все и так идут тебе навстречу?
Он остановился, переводя дыхание.
Боже... До чего докатился. Безнравственность, говорите? Вот она -
омерзительная прежде всего тем, что бьется в башке твоей вполне логическое
подозрение: а не бросит ли тебя твоя заботливая спутница жизни, как только
получит кусок пластика со смазанной фотографией и отпечатком пальца - венцом ее
сегодняшних устремлений? Зачем ты ей нужен - старый больной лентяй с
хроническими депрессиями? Вот что тебя, кстати, и волнует! Волнует, как бы
годика через два вновь этой же дорожкой со своими сегодняшними проблемами не
идти!
Посмотрел с прищуром на блеклое осеннее небо, на сизую полосу океана.
"Да, зима идет, - подумал он, и на него повеяло мертвенным покоем. - Эта
зима убьет меня. Но куда деться? Куда?!"
Перейдя улицу, остановился у стеклянных дверей новенькой сверкающей
многоэтажки. Газончик у фасада был засажен молодыми, но уже прочно прижившимися
на американской почве березками.
В данном доме обитали выходцы из Страны Советов, деловые люди,
умудрившиеся сделать в Штатах солидные состояния. В кругах местной эмиграции
данный "билдинг" именовался домом воров в законе.
Охранник на входе попросил у Забелина документик, затем позвонил в
квартиру, куда направлялся визитер, и, заставив расписаться его в книге
посетителей, дал положительную санкцию на подход к лифту.
Лощеная кабинка с зеркалами, пропахшая изысканными духами и