"Владимир Моисеев. Творчество душевнобольных кошек" - читать интересную книгу автора

Я заскрипел зубами, но поскольку в мои планы не входило портить
отношения с репортером из "Нью-Йорк таймс", пришлось ответить вежливо или,
по крайней мере, нейтрально:
- Очень хотелось бы продержаться подольше... Думаю, не отключить ли
телефон?
- Намек понятен. Шутку оценил. Смешно. И все-таки не оставляю надежды
встретить вас в баре.
- Сомневаюсь, что в ближайшие недели я окажусь там.
- Однако и не отрицаете. Что ж... Не буду вас задерживать.
- Спасибо, - мне показалось, что он собирается положить трубку, но я
ошибся.
- Правда ли, что роман ваш будет каким-то образом связан с захватом
самолета?
- Нет. Ни в единой букве.
- Позвольте хотя бы надеяться!
- Вынужден решительно повторить - нет.
Экий оказался надоедливый человек этот Герберт! Его навязчивый интерес
к гватемальским событиям стал меня раздражать. Я не настолько наивен, чтобы
поверить, будто Герберт занялся этой историей по собственной инициативе.
Конечно, он получил задание. А это значит, что я должен быть внимателен,
сохранять спокойствие и помалкивать.
Но на этом мои мучения не закончились. Прошло еще пятнадцать минут, и
телефон зазвонил опять. На этот раз моей собеседницей стала, если судить по
голосу, молодая прелестница.
- Дорогой мистер Килгор Хеминг! Я так рада, что смогла до вас
дозвониться. Это было так сложно. Я без ума от ваших книг.
- Спасибо, если так можно ответить на ваше признание. Я отнюдь не
собирался лишать вас разума.
- Блеск! Конечно, не собирались, - с непонятной интонацией, которую не
удалось классифицировать, ответили мне. - Я оценила вашу иронию, мистер
Хеминг, впрочем, использованное мной устойчивое словосочетание крайне редко
ассоциируется с душевными болезнями. Обычно... Но что это я, вы и сами
прекрасно знаете, в каких случаях так говорят...
Нет, подумал я с сожалением, молодые прелестницы так изъясняться не
могут. К немалому удивлению, я признал, что не могу представить свою
собеседницу. Не удалось вызвать правдоподобный мысленный образ. Женщина...
Но какая? Молодая? Блондинка? Брюнетка? Рыжая? Крашенная? Толстая? Худая?
Веселая? Зануда? Умная? Начитанная? Несколько секунд я подыскивал нужное
определение, которое бы удовлетворило меня, и нашел - странная...
- Чем, собственно, могу?
Наступила мучительная пауза. Я немедленно сообразил, что вопрос мог
показаться не мотивированно резким.
- Вы хотели со мной поговорить?
- Да, - откликнулась она. - Мне доподлинно известно, что вы начинаете
писать роман. Расположение звезд недвусмысленно указывает, что это будет
великий роман. Из тех, что в последующие десятилетия обязательно попадают в
школьные программы.
- Вы пытаетесь мне польстить?
- Нисколько. Любое слово, произнесенное вами в течение трех ближайших
месяцев, имеет историческую ценность. Понимаете, очень важно сравнить то,