"Клара Моисеева. Звезды мудрого Бируни " - читать интересную книгу автора

прочел стихи Рудаки, он бы так не рассуждал. Старый мудрый Рудаки хорошо
сказал:

С тех пор как мир возник во мгле,
Еще никто на всей земле
Не предавался сожаленью
О том, что отдал жизнь ученью.
Мобеды[3] всех земных племен
На всех наречьях всех времен
Познанья путь хвалой венчали
И на скрижалях начертали:
"Познанье - сердца яркий свет,
Защита от житейских бед".[4]

Верные слова. Чем больше видишь и понимаешь, тем лучше сознаешь, что
учение таит в себе великую силу. Но может ли он, сын столь известного купца,
отказаться от дела, которому его отец отдал жизнь? Не получится ли так, что
он обманет надежды отца? Да и в самом деле, кто станет помогать Мухаммаду?
Как быть? Наверно, придется следовать воле аллаха, не размышляя и покоряясь
ему".
Якуб задремал, так и не найдя ответа на мучившие его вопросы. Его
разбудил голос погонщика Абдуллы, призывавшего правоверных к молитве.
- "Ашхаду анна ли иллаха уа Мухаммадун расулу ллахи", - хрипло
провозглашал Абдулла.
"Верю, что нет бога, кроме аллаха, а Магомет пророк его", - повторял он
слова муэдзина,[5] который в каждом городе, в каждом селении встречает
восход солнца этой молитвой, призывая мусульман с высоты тонкого
минарета.[6] Здесь не было ни мечети, ни минарета, но каждый правоверный
внимал этим словам. Опустившись на колени и склонив голову в сторону
Мекки,[7] все люди каравана начали свой день с этой молитвы, которая
называлась "фаджиру". С этого начал и Якуб. Пять раз в день муэдзин призывал
мусульман к молитве, и пять раз в день напоминал о священном долге старый
погонщик Абдулла.
Когда взошло солнце, караван был уже в пути. Как и вчера, было
нестерпимо душно и жарко. Раскаленный песок слепил глаза. На него больно
было смотреть, каждому хотелось уйти в прохладу и прилечь. Но вокруг была
знойная пустыня.
"И зачем это аллах создал "такую злую землю?" - снова спросил себя
Якуб. Чтобы не думать об этом, он стал вспоминать прохладный двор
караван-сарая в Гургандже, где было много торгового люда и где звучала речь
неведомых ему племен.
Когда время приблизилось к полудню, Якубу показалось, что пески
превратились в тысячи маленьких солнц, которые жгут все живое и дышат
невидимым пламенем. Он вытащил небольшой бурдюк, наполненный мутной
солоноватой водой, и стал жадно пить ее. Затхлая вода, набранная на рассвете
в глубоком колодце среди песков, показалась ему самым прекрасным напитком на
свете. "Она нисколько не хуже чистой прохладной воды из священного источника
под Самаркандом", - подумал юноша. В бурдюке еще оставалось немного воды, и
Якуб стал его бережно подвязывать. Ему казалось, что большие печальные глаза
верблюда следят за каждым его движением.