"Клара Моисеева. Праздничный костер Макеры " - читать интересную книгу автора

принимались за приготовление масла. Мужчины же больше всего заботились о
том, чтобы собрать много сока пальмы. Из него делалось отличное вино томбо.
Томбо нужно было в каждой семье. То праздновали рождение сына. То
отмечали удачную охоту на слонов. То вдруг удавалось убить леопарда, который
ночью пробрался к хижине.
Жена кузнеца Бахаго целых полгода с величайшим терпением готовила
томбо. В глубоких темных ямах стояли "глиняные сосуды с пальмовым соком.
Когда сок начинал бродить, Бахаго обращался к духам предков. Он приносил к
алтарю что-либо съедобное и просил милости, чтобы вино получилось крепкое и
понравилось гостям.
На рассвете, после веселого празднества, Бахаго велел жене поставить у
алтаря калебас[3] вина в благодарность за то, что все удалось как нельзя
лучше, за то, что гостям понравилось томбо, за то, что старый мудрый Маваки
обещал покровительство младшему сыну.
- Однако не забудь выполнить свое обещание - привезти мне из Кано
хороших тканей, - напомнил Маваки кузнецу, когда внуки уводили его из хижины
совсем пьяного.
- Привезу, привезу... - повторял Бахаго, провожая почтенного гостя.
- Я уже лет пятнадцать не бывал в Кано, - лепетал Маваки, вырываясь из
крепких рук своих внуков. - Если обо мне не позаботятся люди моего племени,
то мне нечем будет прикрыть свое тело от солнца. К тому же я состарился,
Бахаго, мне пора уже прикрывать тело от ночного холода.
Кузнец помнил свое обещание. Он очень хотел возможно скорее отправиться
в прекрасный город Кано, единственный город на свете, который он видел.
Правда, время стерло яркие картины, оставшиеся в его памяти с тех пор, когда
он еще мальчишкой сопровождал отца в Кано. С годами все виденное словно
покрылось налетом пыли, потускнело, но не потеряло для Бахаго своей
привлекательности. Бахаго стремился в Кано и потому еще усердней стал
готовиться в путь. Ему надо было сделать много-много бронзовых украшений,
чтобы выменять их на базаре. А делать украшения труднее, чем бронзовые
наконечники стрел. Каждая браслетка, каждая сережка требовали усердия и
выдумки. Но у Бахаго были и другие заботы. Кузнец нередко занимался делом,
которое прежде казалось ему развлечением, а последнее время он понял, что
это дело может дать ему больше мяса и вина, чем все самые трудные работы
кузнеца и литейщика. И он стал заниматься этим делом, подстрекаемый щедрыми
дарами.
Дело в том, что к Бахаго нередко обращались с просьбой вырезать
деревянные головы предков для алтарей. Как-то он сделал такие головы для
своих близких родственников. Потом его попросил об этом Маваки. А потом
слава о нем разошлась по саванне, и к нему приходили даже из дальних
маленьких селений, хотя повсюду были свои резчики по дереву, а он, Бахаго,
был единственным кузнецом в Слоновьей Тропе. Все же ему пришлось заниматься
и резьбой. Бахаго давно заметил, что людям присущи всевозможные причуды.
Появится такая причуда у одного, потом она переходит к другим, и многие
становятся ее пленниками.
Так было и с ним. Казалось, что нет нужды обращаться к нему с работой
резчика по дереву. А вот обращаются, и он не смеет отказать. Пожалуй, во
многом виновата и Мать Макеры - так теперь называли жену кузнеца Бахаго.
Вместо того чтобы пойти в поле и заняться посадками земляного ореха, она не
поленилась отправиться в одно дальнее охотничье селение с Макерой за спиной