"Игорь Моисеенко. Сектор обстрела (Неизвестная война: Афган) " - читать интересную книгу автора

восемь-восемьдесят?
- А Ветлин де? - проворчал Белоград невнятно.
- Наша задача шнурки помочь им собрать. Кажись, она заканчивает уже. В
штаб нашего сундука вызвали, - бросил Скиба в ответ.
В БРЗ* *(быстроразборные здания) к тому времени уже поставили
кондиционеры. Хотя и не всем, но в штабе первого батальона такая штуковина
уже вторую неделю комбата Можаева в детский восторг приводила.
- О!.. Заканчивает, кажись, - поднял в потолок палец комбат.
Ветлин отобрал у Кузнецова банку из-под скумбрии в томате и дрожащими
пальцами принялся ломать в ней окурок.
- Че ты психуешь, Ветлин? - прогрохотал Можаев.
- Та на хрена он вам сдался?!. - взорвался прапорщик.
Можаева уже начало раздражать упрямство Ветлина.
- Вы, товарищ прапорщик, забыли, где мы находимся?! Вы решили, что
здесь курортная зона для вашей самодеятельности?! В третьей роте половины
личного состава не хватает! А у Вас лучший стрелок батальона прохлаждается!
- Не прохлаждается, а реабилитируется! После ранения, которое у вас же,
Ваш же лучший стрелок и получил, в вашей же мясорубке!!!
Ротный только ухмыльнулся с явной иронией. Ветлину эта ухмылка
показалась более чем вызывающей.
- А че ты лыбишься, Кузнецов!?
Кузнецов не ожидал такой храбрости от тихони прапорщика - начальника
клуба бригады:
- Ну, ты даешь, Михалыч...
- Чего я даю?.. Чего я даю?.. Не в твоей кузне его подстрелили?
- Да у меня!.. Да у меня трое на командирское отделение осталось! Трое!
Механик, стрелок и оператор-наводчик! Вон, у замполита спроси!
Старший лейтенант Белинский только утвердительно кивнул из-под
кондиционера.
- И в пулеметном - трое! Мне боевую задачу выполнять некому. Боевую! А
он у тебя песенки распевает! - все больше распалялся ротный.
- А...а... Вы из него лучшего стрелка сделали... А у меня он песенки
распевает? Песенки!? Ах, мать твою - лучшего стрелка! Стрелять научили, да?
Вы из поэта - снайпера воспитали! Да вся эта ваша байда одной ноты его не
стоит!
Можаев тоже слегка растерялся:
- Ну, ты артист, Ветлин!..
...Только сейчас Богдан услышал из динамиков за глиняной стенкой
последний припев песни.
- ...Где будет все для нас двоих, Таких смешных и очень разных. Где
будет все для нас двоих...
Со сцены ее провожали аплодисментами бывало и погромче. И публика
бывала попредставительнее, даже в лампасах. А у этих даже погон на форме не
было. Да и сценой это можно было бы назвать с огромной натяжкой. Она уже и
вспомнить не смогла бы, когда последний раз пела с такой сцены. Может,
когда, очень давно, на грязном ПАЗике, она ездила по колхозным клубам по
разнарядке, зарабатывая, как за счастье, 17,80 за концерт, плюс
командировочные. Но этой аудитории она действительно была признательна за
внимание. Уже на пределе своих возможностей, она не поклонилась, уронила
руки к деревянному настилу и осипшим от зноя, но с тем же неподражаемым