"Сергей Могилевцев. Собачья жизнь (Комедия в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

накрытое прозрачной волной, играет на солнце, как россыпь драгоценных
камней? Ты, Василий Петрович, можешь, конечно, восхищаться океанским
простором, криком чаек, пенной струёй за бортом, тесным матросским кубриком,
и всем остальным в том же духе, но для меня, поверь, какой-нибудь серый,
невзрачный камушек, какой-нибудь круглый голыш с нашего песчаного пляжа,
намоченный невзначай теплой волной, вдруг заиграет такими яркими красками,
так заискрится на теплом желтом песке, в компании таких же разноцветных
собратьев, что, кажется, большего Божьего чуда и невозможно придумать!
В а с и л и й П е т р о в и ч (добродушно). Ну-ну, ты уж загнешь, так
загнешь; тебя послушать, так все в мире состоит из камней, и нет на свете
большего чуда и счастья, чем простой невзрачный булыжник, приткнувшийся
где-нибудь на пыльной обочине; поэт ты, Иосиф Францевич, право слово, поэт!
и как это только Антонида Ильинична выносит эту твою поэтическую натуру?
надо же - камни назвать самый прекрасным, что существует в природе!
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч (горячо) . Да, Василий Петрович, да, именно
так! не изумруды, не алмазы, не рубины и яхонты, а самые последние пыльные
камни, валяющиеся по обочинам разных дорог, вдоль которых проходим мы
равнодушно, устремляя свой взор к иным горизонтам, гораздо дороже мне, чем
все сокровища мира; не все золото, дорогой Василий Петрович, что блестит и
искрится; иногда и на обочине, и в пыли можно отыскать истинное сокровище;
ты только взгляни, ты только присмотрись к ним повнимательнее, - как
блестят, как играют разными гранями, - не хуже, чем твои алмазы, или рубины!
(Пересыпает восторженно с ладони на ладонь мокрые камни.)
В а с и л и й П е т р о в и ч (гудит басом) . Ну, поэт! ну, рассмешил!
З а о з е р с к и й. Но ведь не это, дорогой ты мой сосед Василий
Петрович, - не мгновенное преображение самого последнего, залежалого и
забытого камня, возникающее от соприкосновения его с влагой небес или моря,
привлекает меня в этой истории; подумаешь - преображение замарашки в
прекрасного принца, превращение ртути в золото, а Золушки - в блистательную
принцессу! все это задачки для поэтов, сказочников и алхимиков; меня же, как
философа, ведущего по причине семейной неустроенности бродячий, можно даже
сказать - кочевой образ жизни, ночующего в компании верной собаки, а
частенько вообще в чистом поле, привлекает в этой истории совершено иное; у
меня, как у бродячего человека, к тому же по натуре ученого и зоркого
наблюдателя, выработался свой собственный, особенный подход к разным
природным явлениям; мне нужно, понимаешь ли, понять душу предмета, душу
звезды, душу моря, душу грозы, или вот этого, такого непримечательного,
такого, вроде бы, обыкновенного камня; мне важно проследить его зарождение,
его стремление вверх, к солнцу и свету, его недолгую жизнь на поверхности
нашей планеты и последующее погружение вниз, в глубину, в холод и мрак
смерти и неизвестности.
В а с и л и й П е т р о в и ч (назидательно). Ты говоришь о камнях так
же, как о растениях, о траве, или цветах; а ведь они, дорогуша мой, неживые;
они ведь простые и бездушные камни; они не растут, не размножаются, и не
зреют, как хлеб на полях; потому что неживое не умеет расти, а должно
спокойно лежать, раз уж уготована ему такая судьба.
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч (радостно). А вот и не так, а вот и не так!
растут, еще как растут, Василий Петрович! (Оглядывается по сторонам,
приглушенным голосом.) Ты не поверишь, но мной открыт главный закон, главная
причина любого движения, любого изменения на земле; в своих бесконечных