"Сергей Могилевцев. Голубка (Комедия) " - читать интересную книгу автора

срываются с насиженных мест, и устремляются в поисках счастья в другие
страны, - тогда, Рихтер, все неизбежно падает в бездну, и остановить это уже
нельзя. Живущие в эпоху перемен, мой друг, живут над бездной, которая
однажды непременно разверзнется. Все мы в итоге провалимся в тартарары, но
до этого споем свою последнюю песнь, и эта песнь будет прекрасна!

Р и х т е р молчит, не зная, что возразить.
Подходят В л а д и м и р и О л ь г а.

О л ь г а. Папа, я уезжаю с Владимиром.
С п е р а н с к и й. Куда, голубка моя?
В л а д и м и р (решительно). Мы едем в Москву. (Волнуясь.) Поймите
меня правильно: я литератор, мне двадцать пять лет, и я еще ничего не успел
написать. Так, маленькие рассказики, мелкий и дешевый успех в местных
провинциальных газетах. Провинция душит меня, я здесь задыхаюсь. Я не вижу
поэзии там, где ее видите вы. Мне нужен простор, нужна перспектива, новая
точка для приложения своих сил. Я чувствую, что способен гораздо на большее,
я жажду новых встреч и новых больших впечатлений. Мне необходимо
кругосветное путешествие, такое, которое бы перевернуло меня всего с головы
и до ног. Я не такой, как вы, я не вижу поэзии в этом провинциальном
заброшенном городишке. Я не ищу новые формы, я чужд гигантизма и
мессианства. Я не верю, что на болоте можно создать что-то великое. И, кроме
того, есть причина иного порядка, и вам о ней прекрасно известно. Отпустите
Ольгу со мной, не дайте ей погибнуть вместе со всеми. Неужели вы не
чувствуете, как все здесь незримо падает в бездну?!
С п е р а н с к и й (снисходительно). Ну-ну, друг мой, не надо
драматизировать события. Там, где бездна, там и глубина, - вам, как
литератору, это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было. В
большом падении заключено много поэзии. В бездне можно прозреть то, чего не
увидишь на ровном месте. Впрочем, я вас понимаю, - вы молоды, и вам
необходимы новые впечатления. А Ольга... Ну что же, - берите ее с собой!
Летите, мои дорогие, летите, но помните, что подлинная глубина именно здесь,
у этих священных вод, у этих брегов, по которым некогда ступала нога Овидия.
Летите, но знайте, что в конце-концов вы возвратитесь сюда, к этой, как вы
выражаетесь, бездне, и тогда, возможно, все повторится сначала. Тогда,
возможно, вы вновь взрастите здесь белокрылую птичку, и новый мальчик,
марающий перо в склянке с чернилами, вновь соблазнит ее честолюбивыми
планами!
О л ь г а (подскакивая к С п е р а н с к о м у, целуя его.) Ах, папа,
как я люблю тебя за твою доброту!

Убегает вместе с В л а д и м и р о м.

С п е р а н с к и й (глядя им вслед). Ну вот, полетели, белые птицы! У
них все впереди, а нам, как старым сычам, век сидеть в прогнившем гнезде!
Р и х т е р. Слишком прогнившем, Сперанский, слишком прогнившем!
С п е р а н с к и й (добродушно). Ну-ну, не надо повторять без конца
избитую истину, она от этого не становится более свежей. Взгляните-ка лучше
на эту луну, которой плевать на все: и на мои поиски новых форм, и на ваши
поиски во мне неких загадок, которые, если честно признаться, ничто иное,