"Ева Модиньяни. Женщины его жизни" - читать интересную книгу автора

и пять раз девушка повторяла непристойный танец.
Купюры перекочевали в расшитую стразами вечернюю сумочку, где уже
лежало рубиновое кольцо с бриллиантами. Улов был немалым, и Розалии хотелось
поскорее со всем покончить, но не она устанавливала правила в этой игре, она
была лишь марионеткой, а за ниточки дергал он. С той минуты, как она ступила
на борт яхты "Сорейя", ее затянуло в дьявольский механизм, действие которого
мог остановить только араб.
Он тем временем вытащил бумажку в тысячу долларов:
- Хочешь ее получить?
- А что я должна делать?
На сей раз ставка превышала миллион лир.
- Ты должна расшнуровать мне ботинки.
- И только-то? - Как ни мал был ее опыт, ей уже приходилось слышать об
извращениях, хотя она не понимала, что за удовольствие мог получить человек,
заплатив тысячу долларов за расшнурованные ботинки.
- А еще ты должна их снять, - уточнил он.
- Ладно, - Розалия терпеливо наклонилась и принялась возиться со
шнурками.
- Не так.
- А как? - встрепенулась она.
- Зубами, - приказал он.
- Но это невозможно.
- За тысячу долларов это возможно. Вставай на карачки. Как сука.
Розалия посмотрела на него в полной растерянности. Она голая валялась у
него в ногах, а он был одет и подавлял ее своей звериной жестокостью.
Судорога сдавила ей горло.
- Зубами?
- И на карачках. Как сука.
Что могло бы произойти, если бы в этот момент, голая, как медуза, стоя
на четвереньках, беззащитная, как ребенок, она принялась бы разыгрывать
сцену попранной чести и оскорбленной невинности, после того как съела его
обед, приняла от него кольцо с рубином и бриллиантами и согласилась на
непристойную охоту за долларами? Отступать было некуда.
Она встала на четвереньки и приблизила лицо к башмакам араба. В эту
минуту позывы к тошноте стали нестерпимыми, и Розалию вырвало, она еле
успела инстинктивно отпрянуть в угол, запачкав рвотой роскошный ковер.
Негодяй, казалось, только этого и ждал. Схватив ее за волосы и вздернув
лицо кверху, он сунул ей под нос белый порошок.
- На, нюхни, потаскуха!
- Нет, - простонала она, вытаращив глаза от ужаса, - только не
наркотики!
- Это чистый кокаин, идиотка.
Крепко держа ее за волосы, он заставил ее вдохнуть порошок. Розалия
чуть не задохнулась, казалось, она вот-вот умрет. Она больше не чувствовала
ни носа, ни рта, ни головы вообще. Потом комната стремительно закружилась в
непристойном хороводе зеркальных отражений. Она перестала что-либо
различать, лишь ощущала давящую массу его тела и огромный орган, пронзающий
ее, слышала мерзкий булькающий голос: его довольное урчание усугубляло ее
унижение. Потом раздался пронзительный крик.