"Ева Модиньяни. Ваниль и шоколад " - читать интересную книгу автора

правда, - уточнил Даниэле.
- Ну и что? Раз у него есть любовницы, мама тоже могла бы завести себе
кого-нибудь на стороне, тогда они были бы на равных. Немного развлечения
никому не повредит, - заметила Лючия тоном многоопытной женщины.
- Любовницы называются "развлечениями"? - спросил Лука.
- Молчал бы лучше! Что ты понимаешь? - оборвала его старшая сестра.
- Когда я женюсь, у меня будет много развлечений. А если родится такая
дочка, как ты, я ее задушу, - ничуть не обидевшись, ответил Лука.
Чувство вины перед детьми, которым достались такие непутевые родители,
буквально захлестнуло Пенелопу. В этот самый момент она и решила уехать.
Может, Андреа станет наконец настоящим отцом, если ее не будет рядом? Надо
попробовать. Пусть возьмет на себя ответственность за семью! Иначе Лючия
скоро станет дистрофиком, у Даниэле свои проблемы, не менее серьезные, а
Лука такой молчаливый и замкнутый, один бог знает, что у него в голове...
Пусть побудут с отцом, может, и будет какой толк. Наверное, это единственное
разумное решение. Только бы ей хватило воли его осуществить.
После ужина Пенелопа вывела собаку на прогулку. Лючия отправилась со
своим приятелем в пиццерию. Даниэле и Лука легли спать. Присцилла красилась
и прихорашивалась перед свиданием с Мухамедом, своим египетским женихом, с
которым проводила все выходные.
- Как ты думаешь, синьора, я сексуальная? - спросила она перед
уходом. - Когда я жила на Филиппинах, я была куда стройнее. И я была очень
сексуальная. А теперь Мухамед говорит, что я толстая.
- Ты очень мило выглядишь, Присцилла, не волнуйся, - заверила ее
Пенелопа.
Случалось, Мухамед ее поколачивал. Присцилла этим страшно гордилась.
"Бьет, значит, любит", - повторяла она.
Пенелопа дождалась возвращения Лючии, поднялась к себе и сложила вещи в
чемодан. Вконец измученная, она растянулась на диване перед телевизором,
чтобы оглушить себя глупейшим эстрадным концертом.
Вот лифт остановился на их этаже. Пенелопа тут же выключила телевизор и
закрыла глаза. Ей не хотелось разговаривать с Андреа. Когда муж провел рукой
по ее лицу, у нее возникло желание укусить его за руку. В конце концов
Пенелопа забылась сном.
Несколько часов спустя она села за кухонный стол и написала письмо
мужу, потом разбудила детей и приготовила завтрак. Глядя, как они едят,
слушая их болтовню, Пенелопа изо всех сил старалась не расплакаться. Она
любила детей, собиралась их оставить и не могла сказать им правду.
В девять утра кузены Пеннизи позвонили в домофон. Дети были готовы к
отъезду.
- Кто отвезет нас домой? - спросила Лючия.
- Папа за вами заедет, - ответила Пенелопа.
- Тогда скажи ему, чтобы не опаздывал. Я должна быть дома ровно в
четыре, мне надо закончить упражнение по греческому. И еще у меня завтра
контрольная по истории.
- Ты моя умница, - улыбнулась ей Пенелопа, в то же время стараясь
удержаться от обычного, впрочем, бесполезного совета дочери не делать вид,
что она ест, и не прятать еду под столом. Лючия была бы просто неотразима,
если бы не ее одержимость похуданием. Ее идеалом была Клаудиа Шиффер.
Пенелопа открыла дверь лифта, поцеловала каждого из них на прощание.