"Ева Модиньяни. Ваниль и шоколад " - читать интересную книгу автора

и лицом до того красивым, благородным и кротким, что самый проницательный
наблюдатель мог бы обмануться на его счет: на самом деле он был груб, порой
жесток, хотя умел бывать и нежным. Безо всякой видимой причины он мог за
один миг перейти от ребяческой веселости к ярости дикого зверя.
Мария, жена Пьетро, любила его до безумия, терпела необъяснимые
перепады его настроения, сносила бешеные вспышки его гнева как стихийное
бедствие, а приступы нежности воспринимала как дар небес.
Дети не столько любили, сколько боялись отца. Когда он пытался играть с
ними, они отступали и прятались. Андреа ненавидел Пьетро, особенно, когда
тот у него на глазах обижал мать. В такие минуты он всей душой желал отцу
смерти.
Однажды Пьетро, вернувшись домой с работы, задел ногой колесо
велосипеда Марии, споткнулся и упал. Он обрушился на жену с проклятьями и
пригрозил, что разобьет ей лицо, если она не будет держаться от него
подальше, потом одной рукой подхватил велосипед, как детскую игрушку, и
разбил его вдребезги о дерево. Войдя в дом, Пьетро завел проигрыватель,
поставил на полную громкость пластинку со своей любимой "Богемой" и вышел во
двор, чтобы умыться водой из колодца.
Голый до пояса, руками, похожими на лопаты, он обрушивал пригоршни
ледяной воды себе на плечи, на грудь, на спину, а знаменитый Ди Стефано тем
временем выводил "Холодную ручонку". Пьетро мылся и подпевал тенору без
единой фальшивой ноты.
Фуль и Долли, пара сеттеров, живших во дворе, убежали в поле, не
выдержав громкой музыки. Если бы Джемма была дома, она тоже убежала бы
вместе с ними. Джемме было ненавистно все то, что любил отец: опера, вино,
жареный гусь, охотничье ружье, кожаные сапоги, которые Пьетро не снимал даже
в летнюю жару. Джемма, как, впрочем, и Андреа, да и Джакомо тоже, ненавидела
своего отца. Только бабушка Стелла, его мать, и Мария, его жена, любили
Пьетро. Но и они его боялись, как и все остальные.
- Зачем ты за него вышла? - спрашивала Джемма у матери.
- Он мне нравился. Он был красивый. Он все еще красив, - оправдывалась
Мария.
- Но разве ты не видишь, какой он страшный? Косится на тебя, как
сумасшедший.
- У него это временами бывает, потом проходит. Он не злой. Он просто
чудной, вот и все. Будь он такой, как все, может, я и не вышла бы за него.
- Тогда не надо было рожать от него детей. Почему мы должны его
терпеть, если он нравится только тебе одной? Это несправедливо.
- Все будет хорошо, - утешала ее Мария.
Лежа на выжженной солнцем траве, Андреа воображал себя индейцем,
прячущимся в кустах с луком и стрелой в руках. Вот индеец выпускает стрелу,
она со свистом рассекает воздух и впивается прямо в затылок Пьетро. Он
падает на землю как подкошенный. Конец ненависти и страху. Только тишина и
покой.
Пьетро вытерся махровой простыней, повернулся и увидел, что его младший
сын плачет.
- Эй ты, недоделанный, что с тобой стряслось? Мальчик прикрыл лицо
локтем, словно защищаясь от удара. Ему было стыдно за свои недавние
фантазии. Пьетро присел на корточки, и Андреа охватил страх. Он начал
дрожать.