"Ева Модиньяни. Единственная наследница " - читать интересную книгу автора

- Мне очень жаль, я искренне опечалена... - опустив голову, робко
проговорила женщина. Весь ее облик выражал боль и отчаяние. Свет и тени от
колеблющихся свечей пробегали по бледному лбу.
- Надеюсь, - только и ответила Анна.
- Но я прошу у тебя прощения!.. - взмолилась та. - Я заклинаю тебя!..
- Ты прощена, - сказала Анна, помедлив несколько секунд, которые
показались вечностью женщине, склонившейся перед ней.
- В самом деле? - с надеждой проговорила она.
- Да, ты можешь вернуться и жить теперь в городе. Анна процедила это
сквозь зубы, но голос ее звучал отчетливо и властно.
Женщина выпрямилась и хотела было обнять Анну, но взгляд той дал ей
понять, что аудиенция на этом окончена.
- Спасибо, - тихо сказала она и почти на цыпочках удалилась.
Свидетелем этой сцены был только Мауро Сабелли, и этого было вполне
достаточно. Анна спиной чувствовала, и она не сомневалась, что сцену эту
сегодня же будет обсуждать весь Рим, а именно этого она и хотела.
Легкими шагами, стараясь не нарушать воцарившуюся в церкви тишину,
последним покинул ее Мауро Сабелли. "Королева помиловала", - подытожил он
про себя увиденное.
Перед капеллой переговаривались в ожидании могильщики, притопывая
ногами от холода. Внутри же, под низкими сводами, царила тишина.
Опустившись у гроба на резную скамеечку для коленопреклонений, Анна
искала и не находила слов молитвы в своей смятенной душе. Она взглянула на
распятие, висевшее над алтарем, с надеждой обрести в суровом облике
Спасителя душевный покой, но и это не помогло. Здесь она была наедине с
величием смерти, и оно подавляло ее. Не было нужды играть роль, изображая из
себя повелительницу, и всякий, кто увидел бы ее сейчас, нашел бы в ней лишь
страдающую, растерянную и слабую женщину.
Так вот каково оно, завершение всех земных забот и страданий, забвение
бед и тревог? Здесь, в темноте этой ниши, в которой едва различимы блестящий
лак и золоченые ручки гроба... Что там, за этим порогом? Какие сны сулит
этот вечный покой?..
Она знала, что судить о том, как прожил на этом свете человек, можно
лишь после того, как истечет последний миг его жизни, когда он отыграет свою
роль до конца, когда Великий Режиссер позволит ему покинуть подмостки.
Старик исполнил свою роль безупречно. Она присутствовала при этом финале и
видела улыбку на его лице, угасшую лишь в последний миг. Он улыбался ей,
стараясь смягчить боль разлуки, и врачи поражались его самообладанию. "Кто
умеет в этой жизни владеть собой, тому и смерть не страшна", - говорил он
частенько, и достоинство, которое все признавали за ним, даже заклятые его
враги, не покинуло старика до самой смерти.
- Я ухожу, Анна, - сказал он ей, и эти слова поразили ее. Никогда она
не слышала от него слов прощания - она сама могла куда угодно уехать, но
отец никогда не оставлял ее.
- Нет, этого не может быть, - наклонившись, сказала она ему, но старик
в ответ лишь грустно кивнул головой.
- Я счастлив, что у меня такая дочь. На тебя только я надеюсь.
При этих словах отец потерял сознание. Профессор Конти, дежуривший у
его постели, взял узловатую руку старика и, пощупав пульс, покачал головой.
Казалось, все кончено, но дрогнуло еще раз холодеющее лицо.