"Ева Модильяри. Черный лебедь " - читать интересную книгу автора

полная тишина. Здесь Эдисону приходили в голову самые лучшие его идеи, здесь
ему всегда хорошо думалось. И теперь он старался понять причину едва
уловимого беспокойства, которое необъяснимым образом тревожило его. Оно
началось несколько часов назад в Милане после неожиданного телефонного
звонка сестры Полиссены в дом Анны Гризи, где он в тот момент находился, но
отнюдь не по издательским делам.
Анна Гризи была молодой и привлекательной романисткой, с которой он уже
некоторое время был в связи. Все выходные дни, когда семья находилась на
озере, Эдисон проводил в ее квартире на втором этаже особняка на корсо
Маджента, в ста метрах от своего издательства.
Анна Гризи недавно опубликовала в его издательстве свой первый роман, и
критики, заранее подготовленные Монтальдо, старались изо всех сил, строча
положительные рецензии.
Телефонный звонок Полиссены, которая долго извинялась, что прервала
субботний отдых брата, нарушил сладкое очарование свидания. Эдисону пришлось
оставить свою подругу, с которой они собирались идти завтракать в ресторан
"Савини", и поспешить на виллу. Нежная, но мстительная Анна, которая
намеревалась продемонстрировать новое платье, только что полученное от
модельера, не хотела простить ему этого даже ради такого срочного дела.
- Не беспокойся, душа моя, - с тонким коварством сказала она ему,
моргая длинными черными ресницами. - Я пообедаю с Комотти. Мы давно
собирались обсудить публикацию моего романа с продолжением в его
еженедельнике.
- В моем еженедельнике, которым он только руководит, - не смог
удержаться от уточнения Монтальдо.
- Мой, твой, его... Какая разница? - прощебетала молодая женщина,
которая добилась своей цели, вызвав его ревность, и теперь торжествовала.
Комотти был молод, имел представительную внешность и считался
гран-синьором в литературных кругах. Эдисон тоже был молод, но не слишком
красив и не мог тягаться с аристократическим происхождением и манерами
своего сотрудника, которые и нравились, и в то же время задевали его.
- Тебе все равно: не с одним, так с другим, - съязвил он.
- Можешь считать, что сделал мне комплимент, - невозмутимо ответила
Анна. - Не будь я такой, я не стала бы твоей любовницей.
Эдисон разразился искренним смехом.
- Это правда, - согласился он. - Гений домашнего очага у меня уже есть.
Страж моей чести и чести семьи. - Монтальдо вдруг замолк и сделался
серьезным, словно прервав богохульство, невольно вырвавшееся из уст.
Он уехал в Белладжо, проклиная жену, которой не хватило терпения
подождать до понедельника, чтобы не портить ему выходные, а заодно и
ребенка, рвавшегося на божий свет на два месяца раньше срока.
Эдисон вспомнил слова своей матери, Стеллы Монтальдо, которая любила
повторять народную мудрость: "Семимесячные счастливы и приносят счастье, -
говорила она. - Они довольствуются необходимым и не ожидают лишнего. Они
сильны и не хотят ждать своей очереди".
Эдисон улыбнулся, но воспоминание о матери не успокоило его душу,
поскольку был потерян прекрасный день с Анной, которая наверняка сидела
сейчас за столиком ресторана вместе с Комотти. Потом его мысль издателя
остановилась на рождении недоношенного ребенка, плода единственного их с
женой сношения, случившегося прошлой осенью, когда Эстер неожиданно пришла к