"Патрик Модиано. Вилла "Грусть"" - читать интересную книгу автора

- Вы ужасно напоминаете мне вашего отца...
- О нет, что вы, - возразил Мейнт с печальной улыбкой. - Мой отец был
гораздо лучше меня.
Ивонна прислонилась ко мне плечом, и это простое прикосновение очень
меня взволновало. А кем был ее отец? Хотя Хендрикс относился к Ивонне
неплохо (точнее, лапал ее во время танцев), я обратил внимание, что Тессье
с супругой и Фоссорье просто не замечают ее. Так же, как и Ролан-Мишели. Я
даже уловил, с какой презрительной усмешкой взглянула на Ивонну Тунетта
Ролан-Мишель, когда та подала ей руку. Ивонна явно не их круга. К Мейнту
они, напротив, относились как к равному и даже готовы были многое ему
простить. А ко мне? Быть может, они считали меня тинейджером, поклонником
рок-н-ролла? А может, и нет. Мой важный вид, монокль и дворянский титул
пробуждали в них некоторое любопытство. Особенно в Хендриксе.
- Вы были чемпионом по лыжному спорту? - спросил я его.
- Да, - сказал Мейнт, - когда-то в незапамятные времена.
- Представьте, - начал Хендрикс и взял меня за локоть, - я знал этого
молокососа (он указал на Мейнта), когда ему было пять лет. Он играл в
куклы...
К счастью, в этот момент оркестр грянул "ча-ча-ча". Время перевалило за
полночь, и заведение наполнилось посетителями. На танцплощадке толклась
куча народу. Хендрикс подозвал Пулли:
- Принеси нам шампанского и дай знак оркестру.
Он подмигнул Пулли, а тот в ответ приставил руку ко лбу, как бы отдавая
честь.
- Скажите, доктор, аспирин помогает при нарушении кровообращения? -
спросил глава игроков в гольф. - Я что-то читал об этом в "Науке и жизни".
Мейнт не расслышал вопроса. Ивонна положила мне голову на плечо. Музыка
смолкла. Пулли принес поднос с бокалами и две бутылки шампанского.
Хендрикс встал и поднял руку. Танцующие и все прочие обернулись в нашу
сторону.
- Дамы и господа, - провозгласил Хендрикс, - мы пьем за здоровье
счастливой обладательницы кубка "Дендиот" мадемуазель Ивонны Жаке.
Он знаком попросил Ивонну встать. Мы все чокались стоя. На нас
устремилось столько глаз, что от смущения я закашлялся.
- А теперь, дамы и господа, - торжественно продолжил Хендрикс, - я
прошу вас поприветствовать юную и очаровательную Ивонну Жаке.
Вокруг нас раздались крики: "Браво!" Она, застеснявшись, прижалась ко
мне. Я уронил монокль. Пока аплодисменты не стихли, я стоял совсем
неподвижно, уставившись на густые волосы Фоссорье, причудливо
переплетавшиеся бесчисленными серебристо-голубыми кольцами, словно чеканка
на искусно выделанном шлеме.
Оркестр снова заиграл. Нечто среднее между неторопливым "ча-ча-ча" и
мотивом песни "Весна в Португалии".
Мейнт поднялся:
- Если вы не возражаете, Хендрикс (он впервые обращался к нему на
"вы"), я вас покину, вас и все это изысканное общество, - он обернулся к
нам с Ивонной, - я подвезу вас?
Я покорно кивнул. Ивонна тоже поднялась. Пожала руку Фоссорье и главе
игроков в гольф, но не осмелилась попрощаться с Ролан-Мишелями и
загорелыми блондинками.