"Патрик Модиано. Утраченный мир" - читать интересную книгу автора

не придал никакого значения этим звукам. А потом, уже утром, узнал, что
произошло у Хэйуордов, и сразу подумал..."


Около десяти часов вечера я вышел из дома Рокруа на поиски
какого-нибудь ресторана или кафе и, проходя мимо пагоды, понял, почему она
так выделялась в темноте, что мне даже показалась фосфоресцирующей. На нее
был направлен свет юпитеров, установленных на улице Рембрандта. По улице
Монсо я дошел до угла авеню Мессины, где еще было открыто кафе. До меня
донесся гул голосов. На террасе за столиками, заполонившими тротуар,
сидело множество людей. Я устроился внутри, у огромного зеркального окна.
Подошел официант принять заказ.
- Два сандвича и кофе. У вас нынче вечером много народу...
- Киногруппа... У них съемка в нашем квартале...
И он восторженным тоном назвал мне имя режиссера.
- Это известное имя?
Он вытаращил на меня глаза и улыбнулся с легким презрением:
- Еще бы, конечно, известное...
- Извините, я давно не был во Франции...
Я тут же пожалел, что разоткровенничался. Через стекло я разглядывал
сгрудившихся за столиками людей. Вот этот брюнет, на вид еще совсем не
старый, с бородой, которая скрывает пол-лица, и с черными мрачноватыми
глазами, должно быть, и есть режиссер. Он грыз ноготь большого пальца.
Окружало его человек шесть, которые, судя по всему, относились к нему с
величайшим почтением и прямо-таки впитывали слова, которые он изредка
ронял, продолжая грызть свой ноготь. Рядом с ним блондинка, ее тонкие
черты и упрямый лоб что-то мне смутно напоминали... Ну конечно же, она
играла девочку в нашумевшем фильме, когда я сам был мальчишкой ее
возраста. И теперь без всякого перехода я встречаю ее в облике
сорокалетней женщины, словно бремя лет вдруг в несколько секунд сокрушило
разом нас обоих. Им всем подали сырые овощи, фрукты и минеральную воду.
Режиссер пил одну чашку кофе за другой. Чуть поодаль, за столиками у края
террасы, расположилась другая группа - наверняка технический персонал. Под
усыпляющее бормотанье голосов я задержался взглядом на лице, показавшемся
мне чем-то знакомым: за столиком в одиночестве курил cigarillo [маленькая
сигара (исп.)] блондин со вздернутым носом и тяжелым оплывшим подбородком.
Где я его встречал? Мы сидели в нескольких сантиметрах друг от друга,
разделенные стеклом. Он слегка повернул голову и, в свою очередь, заметил
меня. Мгновение спустя он смущенно улыбнулся, встал, вошел в кафе и
направился к моему столику.
- Простите... Робер Карпантьери...
Говорил он сипловатым голосом курильщика. А может, просто охрип. Вблизи
ему на вид можно было дать лет сорок пять, несмотря на яркие голубые
глаза, белокурый хохолок и вздернутый нос. Он слегка наклонился, опершись
ладонями на спинку свободного стула против меня. Я молчал, не имея желания
называть ему свое имя.
- Мне кажется, мы знакомы...
Он пододвинул к себе стул и сел.
- Тогда мы встречались лет двадцать назад, - сказал я. - Я с тех пор не
бывал в Париже...