"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора

обязательно надо считать того старика плодом бредового полусна? В конце
концов, притопавший за полночь дедок, пусть даже и с некоторым изъянцем в
голове, явление отнюдь еще не сверхъестественное. Рассказывал же старый друг
отца Лабазников о том, как он некогда ночевал один у костра в безлюдной
Приамурской тайге и, проснувшись вдруг среди ночи, увидел по ту сторону огня
голую женщину с копной вздыбленных волос; она некоторое время смотрела на
геолога, потом, дико вскрикнув, бросилась прочь, в непроглядную лесную
темень. "Вот тогда-то я, единственный раз в своей жизни, действительно
испытал настоящий страх", - говорил Лабазников. А дело объяснилось потом
довольно-таки просто: в селении километрах в двадцати от того места, где он
заночевал, утонул ребенок; его мать, от горя повредившись умом, уже
несколько дней скиталась по тайге; позже ее, конечно, изловили, отправили в
больницу, и чем там завершилось дальше дело, Лабазников не знал. Валентин
допускал, что нечто подобное могло быть и в случае с ним, но настораживало
другое: многое из того, что наговорил старикан, было связано, пусть даже
полярным образом, с кое-какими мыслями и соображениями самого Валентина.
Стало быть, старичок - фантом, творение подкорки?.. Все это крайне
подозрительно...
Было холодновато. В вышине ветер гнал с юга вороха серых облаков и
сваливал их куда-то за волнистый гребень водораздела на той стороне долины.
Валентин разделся догола и, поеживаясь, остановился у кромки воды,
чтобы остыть.
"Нет, - подумал он, - с одним золотом настоящего освоения здесь не
получилось и не получится. Хотя бы в силу чисто психологических причин.
Остро, прямо-таки до зарезу необходимы уголь, строительное сырье, железо,
полиметаллы, медь, фосфаты, химическое сырье. Не помешала бы и нефть, но это
уже в идеале. Железная дорога нужна, черт побери! Вместо всех этих
экзотических автозимников по замерзшим рекам и аэродромов-пятачков среди
тайги. К чертям собачьим такую романтику! Вот разве только в память о наших
доблестных предшественниках - и об отце в том числе - сохранить один-два
работающих прииска, пусть даже в качестве музея!"


5

Когда-то Валентин, безоговорочно убежденный патриот Сибири, искренне
полагал, что сохранение во всей цельности и нетронутости сибирского
приволья, таежного малолюдья не только желательно, но и со всех точек зрения
полезно. Сожалел, что воды рукотворных морей где-то затопят вековые
насиженные углы с их из могучего леса рубленными избами в деревянных
кружевах, дорогими кому-то погостами, охотничьими угодьями, сенокосами и
выпасами; что исчезнет сибирская деревня, утвердившаяся одной ногой на
пашне, а второй - в тайге, исчезнет и былой сибиряк, выносливый, себе на уме
человек, владелец порой незарегистрированной лайки и порой же неучтенного
ружья, а вместо него явится безликий, обмятый в трамваях горожанин с
продуктовой авоськой. Хотя Валентина не могло не покоробить услышанное
однажды в глухой старинной деревеньке: "Мы туточки от веку своим миром
живем, чужих к себе не шибко-то пущщам..."- однако же он с пониманием
выслушивал разговоры таежных мужиков о том, что "каку опять холеру надумали
строить? Чего им не хватат? Понаедут тыщи народу - добра не жди. Всего зверя