"Владимир Митыпов. Инспектор Золотой тайги " - читать интересную книгу автора

ряд новых предприятий, обнаруживается неистощимый запас нетронутых богатств;
дикий и незаселенный край превращается в культурный промышленный район с
богатейшими предприятиями, новыми городами и миллионами жителей. У нас же
хотят поступать почему-то совершенно наоборот: сначала хотят достигнуть
какими-то неведомыми, чудесными средствами развития края до крупного
грузооборота и тогда только сооружать пути сообщения. Важно иметь только
малейший залог того, что данный район таит в себе какие-либо естественные
богатства: горно-промышленные, земледельческие или какие-либо другие, и уже
судьба дороги должна быть обеспечена"... Вот так-с. И что вы о сем думаете?
- Нечто подобное, помнится, высказывали друзья моего отца, инженеры,
профессора, собиравшиеся у нас на квартире,- Зверев с чуть грустной улыбкой
человека, вспоминающего минувшее, взглянул за окно на неистовые краски
заката.- Главное препятствие они усматривали в самодержавном образе
правления в России.
- Вот видите,- удовлетворенно заметил Серов.- То препятствие устранено.
Временное правительство, думается, соблазнялось примером Америки. Но это все
равно что, сняв один хомут, тут же надеть другой, и не менее тяжкий... А вот
деловитость людей инженерного толка нам весьма необходима. Скажем, железная
дорога в северной тайге. Окупится ли она? И за счет чего? Золота? Его у нас
копают с середины прошлого века и берут пудов по пятьдесят в год, так?
- Примерно... Но год на год, конечно, не приходится.
- Хорошо, и добыто за истекшее время около двух с половиной тысяч
пудов. Согласитесь, немало. Но по отзыву горного инженера Боголюбского,-
Серов легонько похлопал по лежавшим перед ним книжкам,- об иссякании золотых
запасов не может быть и речи, ибо пески с содержанием пять - пятнадцать
долей встречаются всюду, и не только в долинах, руслах, но даже на увалах.
Что сие значит, вы, конечно, понимаете лучше меня.
- Да, край тот богат бесспорно,- кивнул Зверев.- Золото, платина, лес,
пушнина. Возможны железо, медь, уголь. Я уж не говорю о минеральных
источниках, могущих снискать краю славу второго Пятигорска. Но он и суров:
годовые колебания температур лежат между пятьюдесятью градусами ниже и выше
нуля по шкале Реомюра. Вечная мерзлота... Впрочем, я согласен написать
очерк. Вы меня убедили: в России сегодняшнего дня можно и должно думать о
будущем.

ГЛАВА 3

Комната, где оказался Аркадий Борисович Жухлицкий, была совсем пуста -
только глухие стены, ни единого окна. И в пустой этой комнате, в дальнем ее
углу, стоял, отвернувшись, голый человек. Невесть откуда сочившийся свет был
безжизнен и тускл, но Аркадий Борисович ясно видел, что голова у этого
человека по-каторжному обрита, что неподвижен он и холоден, как мертвец. Да,
на труп он походил, на труп, который зачем-то прислонили к стене. И едва
пронеслась мысль: "Кто, кто это, господи?" - как тело вдруг стало медленно
поворачиваться, поворачиваться и, наконец, повернулось. Но не лицо, пусть
даже и страшное, мертвое, предстало взору потрясенного Аркадия Борисовича, а
все тот же слепой обритый затылок, та же холодная голая спина. Жухлицкий
обмер, облился ледяным потом, ощутил, что жизнь покидает его. Рванулся было,
но все члены будто вмиг обратились в вату, крикнул, но остановился в горле
крик. И эта смертельная жуть все тянулась и тянулась, и не было ей пи конца