"Владимир Митыпов. Инспектор Золотой тайги " - читать интересную книгу автора

водится.
Старая истина: шутки денежного человека всегда остроумны, а советы
его - мудры. Должно быть памятуя это, Дербер вытер платком взмокший лоб и с
несколько заискивающей улыбкой уставился на Ожогина.
- Возможно, так оно и есть... Но как нам-то теперь быть? Ведь
получается, мы и есть те самые, кто вернется в Россию пешочком... Тогда как
Хорват, Колчак, Гамов и иже с ними...
Краковецкий поморщился и придушенным от злости голосом процедил:
- Эх, будь у меня сейчас сотни три казачков, взял бы я в конном строю
тот паршивый Сахалян и - пытать всех от самого Гамова до последнего
коновода! Через три дня привез бы в тороках эти сорок миллионов!..
Ожогин, усмехаясь, покачал головой.
- Не дело говоришь. Шашками махать - штука нехитрая, только много ли
проку? А я скудным своим умишком так кумекаю. Те нынче при деньгах. Значит,
и нам не след отставать, иначе, возвратясь в Россию, будем при наших
адмиралах да генералах всю жизнь в бедных родственниках мыкаться. Так ли
говорю?
Дербер судорожно глотнул, закивал головой.
- Тэк-с, тэк-с...- Миллионер Ожогин, говоря "мы" и "нам", этим как бы
причислял себя к своим собеседникам, однако же, само собой, ни при какой
погоде, ни у кого в "бедных родственниках" ходить не собирался, а потому мог
позволить себе и эту спокойную рассудительность, и этот
снисходительно-добродушный тон.- Тэк-с...
Деньги мы изыщем. Слава богу, не перевелись еще в Сибири состоятельные
люди. На святое дело да при моем поручительстве не должны бы они
поскупиться, не должны...
В этот момент без стука распахнулась дверь и в кабинет, пошатываясь,
вступил окровавленный грязный человек, в котором не сразу узнали лихого
капитана Ганскау.
- Господин капитан, да вы ли это?- охнул Дербер.- В таком виде... Что с
вами?..
- Извините, господа, но я прибыл не с бала,- зло прохрипел капитан и
как-то по-волчьи, исподлобья, окинул взглядом комнату.- С вашего позволения,
прежде я промочу горло.
Ганскау, прихрамывая, подошел к столу и раз за разом жадно вытянул три
фужера шампанского. После этого он рухнул в стоявшее рядом кресло и
разразился столь страшным, длинным и замысловатым ругательством, что у
подполковника, тоже первостатейного матерщинника, от удовольствия
зашевелились уши.
- С нами крестная сила! - вздрогнул Ожогин.- На кого это ты так
осерчал, батюшка Николай Николаевич?
- Союзнички наши, кол им в глотку! - свирепо рявкнул Ганскау.-
"Кокурюкай"! Черные дракошки! И семеновские быдла тоже хороши, дурбалаи
свиномордые!
И он, густо сдабривая речь самыми черными ругательствами, рассказал,
что произошло во Владивостоке и в поезде по пути в Харбин.
Выслушав капитана, Дербер презрительно пожал плечами.
- Что ж, когда имеешь дело с азиатами, неизбежно приходится ждать
чего-то подобного. Вот, скажем, англичане никогда бы такого не позволили.
- Все хороши! Любая разведка держится на сволочизме и подлости,- угрюмо