"Павел Андреевич Мисько. Грот афалины (детск.)" - читать интересную книгу автораберега их ждут катер и вельботы, американцы бесплатно доставят их на Горный.
- Кто является главой семьи, подходите сюда за получением пособия. Каждому будет вручен чек на предъявителя, по чекам можно в Горном или на Главном в конторах банка получить пятьдесят долларов. В ответ слышался только плач-скуление, будто у людей уже и силы не хватало заплакать во весь голос. Не переставал стонать и Ганеш. Потом говорил офицер, а чиновник переводил. Американцы не будут никого привлекать к ответственности за то, что ранили их солдата. - Случилось недоразумение, больше такого, я надеюсь, островитяне не допустят, - голос офицера звучал почти ласково. - А как же... А как же тогда... - застонал, закашлял, давясь кровью, Ганеш. - Ваш солдат двоих застрелил! Наших! И ему ничего за это не будет?! Чиновник скоренько прошептал офицеру, что сказал староста. - Этого не может быть, потому что быть такого не может! - ответил офицер. - Такой факт и мне не известен, - добавил от себя чиновник, переводя слова офицера. - А вам мы могли бы еще добавить за этот поклеп. Но вы мне нужны живые... Называйте каждого главу семьи. Составим список, акт на выплату. Полицейские подтянули Ганеша к баньяну, посадили под деревом, прислонив спиной к стволу. 5 Люди не знали, что взять с собой, что оставить. Может, там в большом цивилизованном мире, на Главном или на Рае жестяная банка из-под консервов, служившая здесь кружкой, не стоила выеденного черепашьего яйца. А биргусовцам при их нужде все было дорого, все мило. Прошел час, прошел второй, но никто не был готов покинуть свое жилище. Люди что-то связывали, перевязывали, бросали и вновь забирали. А если кто и был готов, то не лез вперед, оглядывался на других. Прежде люди шли за бомо, шли за старостой, а теперь их не было. И в растерянности забивались в темные углы, в кусты, надеялись отсидеться, спастись. Отец нагрузил на Янга столько всего - ишак не понес бы все это. Сам взял в охапку поросенка, через плечо перекинул связку кур, они трепыхались, пытаясь взлететь, драли когтями и клювами спину и ноги. У матери был только один узелок с одеждой и лампа без стекла и керосина (ценная вещь, хотя ею никогда не пользовались). Мать невозможно было вытащить из хижины, она целовала каждую бамбучинку, каждое бревнышко. А когда вышла, уцепилась за кривую пальму, что склонилась возле дома, и зарыдала во весь голос. Глядя на нее, заплакал и Янг, хотя доселе только украдкой вытирал то один глаз, то другой. Слизывал слезинки с дрожащих губ отец, он все время поддавал поросенка снизу коленом, чтоб не сползал с рук. Потом отец опустил поросенка на землю, зажал его между ног и позвал Янга. Покопавшись в узле, который гнул мальчика к земле, как циклон пальму, достал веревку, обвязал туловище поросенка за передними ногами по груди, конец намотал на кулак. - Ну, пойдем... Пойдем помаленьку... - гладил он плечо матери свободной рукой, подбадривая. А она только качалась из стороны в сторону, точно под |
|
|