"Михаил Мишин. Он был у нас." - читать интересную книгу автора

слушал этого режиссера, поджав губы.
Потом ронял в кругу артистов: "Совсем не понимает специфики нашего
театра". Артисты с жаром подхватывали: "Не, не понимает!.." Режиссер
бесследно исчезал. Иногда успевал появиться второй. "Чувствует наши
специфику..." Все повторялось.
Кончалось тем, что начинал режиссировать сам.
С ним можно было не соглашаться. Но доказать ему что-либо было почти
невозможно. Во-первых, он был упрям. А во-вторых, у него был козырной
аргумент. Он не доказывал, а показывал. Как-то я был свидетелем, как на
репетиции он стал показывать каждому из артистов, кто из них как играет и
как надо играть. Я тогда понял буквальный смысл выражения "умереть со
смеху". Я был близок. Ничего подобного я больше никогда не видел. И уже не
увижу, конечно.
Авторов - как бы к кому не относился, а отношения бывали всякие - считал
людьми вспомогательными. Постоянно порывался сам менять текст - вовсе не
всегда к лучшему. Автор большей частью крепился, иногда не выдерживал. Я
тоже как-то пытался принципиальничать.
- Вы не так читаете. как написано, Аркадий Исаакович! Тут же мысль
уходит...
- Куда же она уходит? - ласково отвечал он. - Она не может уйти без меня,
а я же здесь...
Да, он был здесь. Открывался занавес, и на сцену, вздымая овации, победно
входил, вплывал, врывался этот флагман, этот линкор, в кильватере которого
барахтались шаланды авторов, до чьих суетливых страданий публике не было
никакого дела. Иногда мне казало сь, что ей, публике, вообще не важно, что
он говорит. Ей важно, что это говорит о н.
Возможно, это было справедливостью высшего порядка.
У меня есть уникальная афиша - предмет гордости, а больше стыда. Уникальная
потому, что моя фамилия на ней красным, а его, Райкина, - синим. Это было
давным-давно в Ленинграде, у меня чуть ли не первый авторский вечер. И я -
молодой, тщеславный осел! - попросил его принять участие, почитать
что-нибудь из будущего спектакля. "Вечер Михаила Мишина с участием Аркадия
Райкина" - так я себе это представлял. Ужасно радовался, что он согласился.
И вот вечер. Все катилось более или менее нормально, я что-то там читал,
артисты выступали, зал посмеивался, пару раз похлопали. А потом на сцене
появился он. "С участием!.."
Назавтра мне звонили: "Говорят, ты вчера выступал на вечере Райкина..."
"Райкин" - это открывало двери. Фамилия - пароль. Лицо - пропуск.
Куда только не ходили, о чем только не просили от его имени! "Билеты на
Райкина" - это была твердая валюта, в течение полувека не знавшая
девальвации. Ибо в течение полувека ни на одном спектакле с участием этого
человека не было ни единого пустого стула.
Назовите второй такой театр!
Слава - до анекдотов.
Один ворвался перед спектаклем:
- Товарищ Райкин, умоляю! Я сам с Киева, а билетов нет, я тут уже двое
суток сижу!
Райкин даже испугался:
- Да? Ну, ничего, сейчас я попрошу, вас посадят, может быть, в
оркестровую яму...