"Аб Мише. У черного моря (Полудокументальное повествование) " - читать интересную книгу автора

вышел Гродский и на всю эту колоссальную толпу произнес блестящую речь с
возмущением о зверском убийстве доктора. Одесситы вспоминали известную речь
Ленина в Петрограде с балкона Кшесинской. Гродский вообще немного походил на
Ленина: невысокого роста, такая же лысина, такое же лицо овальное, а волосы
темные, гладкие, глаза карие...
Выступлением Гродского вся Одесса восхищалась, все знали, что это очень
опасный поступок, вразрез с партийной линией. Но Гродский всегда шел на
защиту другого, невзирая на возможные свои неприятности. Например, в одной
семье три брата - два меньшевика и один сионист - сидели в тюрьме. Время
голодное, нужны передачи, а семья бедная. Гродский о них узнал и сразу стал
помогать. Он был авторитетом, величина в Одессе, но все-таки никто не
понимал, как он ничего не боялся".
Одесса - клокотание слухов: из зоопарка сбежал лев; знаменитому
футболисту запретили бить убойной правой ногой, чтобы мячом не прикончить
соперника или ворота, упаси Боже, не поломать; урки играют в карты на живых
людей, проигранных режут прямо на улице. Театралы припоминали
дореволюционного гастролера из Англии: он так душил на сцене Дездемону, что
в зале неверные жены падали в обморок, честное благородное слово; и ходил,
добавляли некоторые, в партере ходил мальчик и за пару копеек предлагал
валерьянку, маленький гешефт, золотая одесская голова, не Додик Ойстрах, но
что-то вырастет... Разверстые одесские уши, неумолкающие одесские рты: кого
сняли, кого назначили, кого посадили, кто женился-развелся-сошелся и с кем
и, будьте добренькие, с подробностями. Доктор-то Гродский а пропо тоже
женился - и на ком бы вы подумали? - девочка на тридцать лет младше, Надюша,
Наденька, из дома ушла, из такой семьи, дядя знаменитый петербургский Михаил
Осипович Гершензон, отец - наш профессор Гершензон, дружил с Гродским, а
теперь дочку видеть не хочет, с зятем не здоровается...
Белла Шнапек (знакомая Гродских, сегодня живет в Ашдоде, Израиль): "Их
разница в возрасте не чувствовалась. Надежда Абрамовна, Надя была шатенка,
не очень красивая, но хорошо сложена, интеллигентного вида, характер
суховатый... Она в него безумно влюбилась. В него нельзя было не влюбиться:
в высшей степени интересный человек, образованный, умный. Всегда подтянут,
аккуратен... Бородка небольшая. Слегка шепелявил, "р" не очень чисто
произносил..."
Л. Гимельфарб: "Ему тогда было лет пятьдесят. В его внешности ничего
особенно красивого, но такое обаяние, что мы, девчонки, понимали этот роман.
У нас в химическом техникуме Константин Михайлович начал в 1930 году читать
органическую химию. И вот сентябрь, он в первый раз входит в аудиторию и
студенты сразу в его власти - он буквально излучал что-то такое... Он и одет
был не как все. Без пиджака, белоснежная рубашка с большим черным бантом
вместо галстука. Актерский вид.
Он читал необыкновенно. Мы обожали его и его органическую химию. На
контрольных работах он отвернувшись, читал книгу, а нам казалось
преступлением воспользоваться шпаргалкой. Получить у Гродского оценку ниже
"отлично" у нас считалось неприличным".
Уже через два месяца случился скандал. Шестнадцатилетних студенток
несправедливо обвинили в отлынивании от уборки кукурузы на селе, устроили
модный тогда товарищеский суд с подготовленными комсомольскими обвинителями,
с выкриками из зала: "Буржуйские фифочки!", с предложениями вышвырнуть
"мамочкиных дочек" из техникума, и тут доктор Гродский пламенной