"Григорий Мирошниченко. Азов " - читать интересную книгу автора

горлатные шапки, шубы, подбитые куницей и соболями. За ними шли начальные
люди стрелецких полков, в кафтанах с застежками. Шли стрельцы московские - с
пищалями, длинными мушкетами, в оранжевых кафтанах с черными петлицами;
шапки вишневого цвета, зеленые сапоги. За спиной у стрельцов бердыши -
топоры с широкими лезвиями полумесяцем; шли головы стрелецкие - полковники;
стремянные, одетые в красные кафтаны с белыми петлицами. Ехали на конях
воеводы в дорогих ратных уборах и в ерихонках - медных шлемах времен
Димитрия Донского; боярские дети, ратники с луками, со стрелами, с
самопалами, ратники в шеломах. Важно выступали думные чины в богатых
одеждах, окольничьи, стряпчие, посадские, служилые, торговые, дьяки,
подьячие - всякого звания русские люди. Встречались и иноземные, пришлые
люди. Всем были дела в Москве.
Шумит и пестрит, рябит в глазах Москва.
- Ну и Москва же! - воскликнул атаман, подходя к крайнему дому на одной
из улиц. - Ну и Москва! Голова от нее, матушки, кружится...
Атаман постучал кулаком в ворота.
Из деревянного невысокого дома с клетушкой на резное крыльцо, возле
которого положили свои седла казаки, вышла Ульяна, отворила ворота.
Это была высокая, статная, в полной красе, румяная баба. Белая,
грудастая. Руки полные, круглые, как сдобная булка. Брови чернее сажи. Глаза
карие и смешливые. Ульяна удивила казаков, пожалуй, не меньше самой
Москвы-матушки.
Всплеснула Ульяна руками, кинулась на шею атаману:
- Алешенька, сокол ты мой залетный, дальний! Да думала ли я, гадала ли?
Да знала ли я, что приведет еще меня господь глядеть в твои ясные очи!.. - и
заголосила на всю улицу, запричитала.
- Постой, Ульяна! Не дури, баба, - степенно, но все-таки растроганно
сказал атаман. - Я нынче ведь женатый. Пусти, не балуй - задавишь. Да брось
голосить: людей пугаешь!
- Алешенька! - продолжала голосить Ульяна. - Родные вы мои, казачки
лихие, мои атаманы донские, да как же я истомилась по вас. Слезы уже все
выплакала... Вот как был у меня атаман Смага, а за ним еще Радилов, так
больше никого и не было... Пожалуйте в избу, дорогие гостюшки! Пожалуйте. Не
обессудьте! Идите в терем мой. Всем место дам.
Захлопотала Ульяна.
- Седла кидайте в сенник. Сумы бросайте в клетушку. Хватайте ведерочки,
бежите за плетень к колодцу. Воды несите - обмыться вам с дороги надобно...
Мои сизые голубочки! Да как же это вы прилетели сюда?
Забегала, заметалась Ульяна по горнице, точно в доме пожар случился.
Все завертелось. Печеное, вареное легло на широкий стол, хмельное было
поставлено под образами.
- Вот это баба! - сказал восхищенно Левка Карпов, притопнув каблуком.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В просторных сенях домика Ульяны казаки скоблили седла, чистили
уздечки, забрызганные грязью дорожные зипуны.
Стены простых хором вдовицы Ульяны всегда были увешаны узорным шитьем.
Она была известной на всю Москву швеей-мастерицей. И хотя у каждого боярина
и были свои выдумщицы-мастерицы, белошвейки, но к ней, Ульяне, боярыни и