"Григорий Ильич Мирошниченко. Ветер Балтики " - читать интересную книгу автора

зеленая поляна. Калиточка из хвороста. И стройный домик с черепичной крышей.
Грибы возле забора, цветы в саду. Дорога к домику, и у дороги сосна.
Внизу приписка: "Милый папа. Я жду тебя возле сосны, Твоя Галя".
Полковник с жадностью прочел письма. Однако для ответа уже времени не
оставалось. Он торопливо положил дорогие листочки в карман.
И опять глухая, тревожная ночь. Полярная звезда повисла над головой. За
дальней туманной дымкой мелькнул прожектор. Луч перерезал желтой прозрачной
полосой небо и померк. Взметнулись, будто огненные стрелы, от берега к
заливу ракеты. Одна, другая, третья... Неужели фашистские лазутчики сигналят
о местонахождении аэродрома?
На старте все гудит. Бомбардировщики разбегаются по невидимой дорожке и
уходят в небо.
Василий Гречишников, Афанасий Фокин, Михаил Плоткин, Андрей Ефремов,
Евгений Преображенский снова повели воздушные корабли на Берлин.
Вслед за ними стартовали Виктор Александров, Алексей Кравченко, Михаил
Русаков, Константин Мильгунов, Евдоким Есин, Иван Финягин.
Холодное море все в клочьях тумана. Сплошной стеной зенитного огня
встретил Штеттин.
Самолеты летели меж двух ярусов пламени. Пересечения прожекторных лучей
брали их в клещи. Черные пожарища виднелись внизу - следы недавней
бомбардировки.
Над Берлином Преображенский взял курс на запад, к вокзалу Вицлебен,
Ефремов нацелился на Шпандау, Плоткин висел над Лихтенфельдом.
Фокин наверстывал упущенное: он донес свой груз до сердца фашистской
Германии. Его бомбы точно ложились в цель. Забыв про все, он кружил над
Берлином. Последние бомбы на мгновение осветили мрак вспышкой пламени.
Самолет Фокина лег на обратный курс. Уходя от цели, экипаж попал в
огненное кольцо. Более сорока минут зенитные прожекторы не выпускали Фокина
из своих цепких лап, в воздухе рыскали истребители-перехватчики. Их сильные
фары поминутно сверлили темноту. Но стрелки-радисты Николай Лукичев и
Валентин Белов не дрогнули. Они вели точный заградительный огонь и не
подпустили ночных перехватчиков к самолету. Сумели вырваться из огненного
ада.
Потянулись томительные часы обратного пути.
- Под нами Данциг? - устало опросил Фокин.
- Да, - подтвердил штурман Герман Швецов. - Как жаль, что у нас нет
бомб!
Температура - минус 46 градусов. Дышать трудно. Штурман протянул руку к
столику, чтобы проверить курс. На столике близко лежала карта, но он никак
не мог дотянуться до нее. Малейший поворот, малейшее движение вызывали
усталость.
- Следи за картой, - прозвучал в шлемофоне голос Фокина.
- Осталось, кажется, немного.
А штурману земля казалась каким-то туманом, потом стала совсем
неуловимой. Плыл и прыгал перед глазами компас.
- Послушай, Герман... Герман!
Ответа не было.
- Мы разобьемся, Герман, если ты не будешь мне отвечать.
И опять запрос:
- Петрович, ты жив?