"Григорий Ильич Мирошниченко. Ветер Балтики " - читать интересную книгу автора

Самолет Плоткина то карабкался по огненной лестнице вверх, то опускался
вниз, выдерживая курс Преображенского.
- Спросить бы, - предложил Хохлов. - Плоткин это или Фокин?
- Не торопись. За Штеттином непременно спросим. Сейчас молчи, как рыба!
Глазастые фары мелькнули впереди. Как метеоры, помчались они к самолету
Преображенского.
Полковник понял: вражеский ночной истребитель идет на
встречно-пересекающемся курсе.
- Перехватчик! - передал штурман. - Огня пока не открывать! Думаю,
проскочит!
Ни один стрелок не обнаружил себя. Промолчали и штурманы. Ночной
истребитель промчался совсем рядом.
- Проскочил так близко, что поднимись мы на двадцать метров повыше,
самолеты непременно столкнулись бы, - сказал штурман.
И бомбардировщики снова пошли своей дорогой. А ослепительные фары
бегали по небу, как светлячки на длинном бикфордовом шнуре.
Остались позади город, темные леса, пустые ночные поля. Но все еще было
видно, как пылал и пылал Штеттин.
- Штеттин горит, - сказал стрелок Ваня Рудаков. - Смотрите, как пылает!
- Вижу, - сказал штурман. - Значит, наши не все дошли до Берлина,
отбомбились в Штеттине.
- Прекратить разговоры, - приказал полковник. - Больше внимания и
бдительности.
Когда первые экипажи приземлились на своем аэродроме, их тут же
окружили друзья.
- Ну как? Добрались? Вы что же молчите?
- Нет, - буркнул Фокин. - Не добрались. Не добрались мы до Берлина!
От злости Фокин не был похож на себя. Вошел встревоженный Георгий
Беляев, за ним - Иван Егельский. - Что же вы, товарищи? Не дотянули? В чем
дело? - Не дотянули, - хмуро ответил Афанасий Фокин. - Штеттин бомбили.
Последовал приказ Беляева. Почему дал такой приказ - спросите его.
В этот миг послышались радостные возгласы.
- Наши летят! Летят!
- Летят!
И настало чудесное утро. Запахом морской воды пахло с моря. Яркое
солнце блеснуло над заливом, над камышниками, над притихшим лесом.
- Летят! Скорее на аэродром! - слышались всюду возбужденные голоса.
На аэродром бежали врачи, медицинские сестры, портные из пошивочных
мастерских, писаря из базы. Взгляды не отрывались от той стороны неба,
откуда слышалось гудение машин.
А в деревне, за болотами, просыпались и пели петухи.
Восточный ветерок раскачивал телеграфные провода.
- Один, два... три... четыре... - считал кто-то.
Шум моторов приближался.
На мгновение моторы притихли, и тотчас из облаков, над центром
аэродрома, над головами притихших людей показались бомбардировщики.
- Преображенский впереди! - крикнул врач. Его руки, державшие бинокль,
плотнее прижали окуляры к глазам.
Большой круг описала первая машина и медленно пошла на посадку.
Видна штурманская кабина, короткие радиомачты, соединенные антеннами,