"А.Миронов. Одно дело Зосимы Петровича " - читать интересную книгу автора

скорбно помолчат, - это о старшем брате. Так и во всех советских семьях,
внесших тяжелую, оторванную от сердца долю в великое дело нашей победы...
Так и в семье Зорина... Вот почему трудно идти к нему. Но надо, без этой
встречи не обойтись...
И Зосима Петрович направился к нужной ему избе.
Хозяин был дома: среднего роста, худощавый, жилистый, с заметной
проседью в смолисто-черных волосах. Он встретил нежданного гостя без
удивления, не спеша проверил его служебное удостоверение и лишь после этого
протянул руку:
- Будем знакомы: Петр Зорин.
Буданов спрятал удостоверение, виновато оглядел свои заляпанные глиной
сапоги. Зорин заметил его смущение и не щедро, но дружелюбно улыбнулся:
- Ничего, не беда, вон какая распутица на дороге. Сапоги-то, небось,
промокли? А вы раздевайтесь, вешайте ватник к печке сушить. - И, видя, как
гость охотно слушается его, добавил: - Присаживайтесь-ка к столу, отобедаем,
а потом и за разговоры.
Зосима Петрович не стал отказываться. Во время обеда они и присмотрятся
друг к другу, и попривыкнут. И через несколько минут оба уже сидели за
столом, на котором дышали вкусным паром наваристые мясные щи.
- Октябрьская годовщина скоро, - сказал Зорин, - вот и прирезали телку
к празднику. - И, помолчав, шевельнул густо-черными бровями, как бы
поясняя: - С кормами у нас нынче трудновато, только-только корову до весны
прокормить.
Хозяйка, худенькая немолодая женщина, как-то беззвучно, почти незаметно
появилась в горнице, поставила на стол чугунок с отварной картошкой и тут же
исчезла. Мужчины продолжали есть, время от времени обмениваясь короткими
фразами о затянувшейся осени, о бесконечных дождях. Чувствовалось, что Зорин
все время сосредоточенно думает о чем-то. "Неужели мне и на свидетельском
допросе придется вытягивать из него каждое слово?" - поймал себя на мысли
подполковник. Бывают такие люди, даже среди знакомых, с которыми все время
чувствуешь себя скованным, связанным их немногословием. Зосима Петрович
хотел было спросить о чем-либо насущном, житейском, что заставило бы хозяина
разговориться. Но Зорин вдруг отодвинул тарелку и поднялся из-за стола.
- Отдохните чуток, - сказал он, направляясь к развешенной на гвоздях
одежде. - К бригадиру схожу, узнаю, какую мне работу на завтра определит.
Накинул на плечи брезентовый дождевик, надвинул армейскую фуражку на
самый лоб, и за дверь. Буданов не стал удерживать; вышел, как видно,
человек, чтобы собраться с мыслями для предстоящего разговора.
В избу начали вскоре собираться его односельчане, мужчины. Входили
неторопливо, со сдержанной степенностью, здоровались за руку, тая
любопытство в глазах, и удобно рассаживались на длинной скамье вдоль стены.
"Вот, значит, в чем дело, - понял чекист, - за ними он и ходил. Ну что ж,
тем лучше, тем обстоятельнее и полнее получится у нас разговор". И верно,
еще раз скрипнула дверь, и в избу вошел Петр Зорин.
- Простите, заставил вас дожидаться, - виновато сказал он, бережно
опуская на стол перед подполковником мальчишескую шапчонку, покрытую
буро-черными пятнами запекшейся крови. - Вот что осталось от моего
Ванюшки...
Сказал и отошел в сторону, присел на табурет возле печки, зябко потирая
ладонь о ладонь. Буданов увидел, как глубокие синеватые морщины избороздили