"Рауль Мир-Хайдаров. Знакомство по брачному объявлению (повесть)" - читать интересную книгу автора

Дорогой мой, я уже полюбила наши будущие вечера у камина, пусть в
глуши, но за тихой высокоинтеллектуальной беседой о законе и праве, о
хищениях и злоупотреблениях (имею в виду должностных), ведь вы, юристы, в
курсе всего интересного. Я чувствую, я знаю, как буду вас любить, как буду
верна вам в вашей заслуженной старости. Я не скрашу - я украшу осень вашей
жизни. Я обязательно покрашу волосы под седину, и мы вдвоем будем
замечательно смотреться. Я уверена: такой тонкий человек, с поэтическим
видением мира, как вы, не может не понять меня, мой хрупкий мир грез, моих
изящных чувств, и не оценить долголетней верности вам. Я ждала только вас,
вы поймете это, как только увидите меня, услышите мой голос, заглянете в мои
глаза, попадете в мои нежные и страстные объятия. О, поверьте, я сохранила
не только жар души... Пишу только о чувствах,-- разве не они главное в нашей
будущей жизни? - и, как женщина тонкая, считаю: женщина - это тайна!
Поэтому приезжайте, откройте эту тайну на радость и удовольствие нам, и
тогда наверняка вы снова повторите свои мудрые слова: "Жизнь удалась!"
Целую нежно-нежно, страстно-страстно, обнимаю точно так же. Жду, люблю.
Торопись, милый голубь к заждавшейся тебя голубке, не томи ее долгим
ожиданием.
Твоя Белла, можно просто - Белочка".
Акрам Галиевич от волнения снял пиджак и нервно заходил по комнате.
События принимали неожиданный оборот. Мелькнула и тут же пропала мысль о
Наталье Сергеевне.
- Какая женщина! - невольно вырвалось у него. - Какой шквал, тайфун,
ураган!
За тридцать лет жизни с Верочкой он вряд ли слышал столько волнующих
слов! А какой тайной веяло от них!
"Поистине тонкая женщина,-- думал Акрам-абзы, вспоминая "жар души",
"хрупкий мир грез", "осень вашей жизни".-- А как умна! "Женщина - это
тайна!"
Он невольно провел по волосам и вспомнил "благородную седину". С
сединой было не все в порядке: время лишь слегка посеребрило виски, а в
общем, шевелюре нотариуса позавидовал бы и иной молодой человек.
Перечитав письмо, он огорчился еще раз: неблагополучно было и с
"нежными длинными пальцами". Короткопалая, красная от ветра и воды, сильная
рука нотариуса вряд ли отличалась от руки любого жителя Хлебодаровки, ибо
колоть дрова, топить углем печь, обихаживать скотину приходится тут всем --
и судье, и бухгалтеру, и рабочему.
Письмо учительницы из Куйбышева не тронуло в его душе никаких струн, и
он, уходя домой, оставил его в сейфе, а письмо "Белочки" взял с собой, чтобы
дома, в спокойной обстановке, прочитать еще раз.
Поужинав, Акрам-абзы улегся на диван, поскольку глубокого кожаного
кресла в доме не было, и вновь достал письмо из конверта. Оно притягивало,
манило, заворожило...
"Какой подход, какие слова знает!" - думал он восхищенно о "Белочке",
но в моменты, когда случайно видел свое отражение в трюмо напротив, пыл его
угасал. Наверное, получи такое письмо кто-то другой, Акрам-абзы посмеялся,
да что посмеялся - повеселился бы от души: камин, халат,
высокоинтеллектуальные разговоры под шум дождя... Но над собой смеяться не
хотелось, приятно было читать обращенные к себе слова: "вы - моя судьба",
"я украшу осень вашей жизни", "не томи долгим ожиданием".