"Рауль Мир-Хайдаров. Судить буду я" - читать интересную книгу автора

и пожалел, что нет возможности заснять помпезный бал на видеопленку,
интересное получилось бы кино. Нортухта, увидев прокурора, поспешил к
машине. Выезжая со стоянки, он лукаво спросил:
- Мне показалось, вы знаете хозяина "Вольво", хотя машина наверняка
появилась в городе месяца два-три назад, когда вы находились в больнице...
- Да, ты прав. Хозяин машины, по-моему, Кудратов, работник милиции, но на
всякий случай проверь мою интуицию, ведь я полгода не у дел, не в форме.
- Еще не вошли в рынок, а как много стало в Ташкенте роскошных иномарок,
наша "Волга" рядом с ними смотрится колымагой, - сказал грустно шофер.
- Интересно, когда появится первая "Мазерати" в столице республики и кто
будет ее хозяин? - поддержал разговор прокурор, пытаясь уйти от мыслей,
связанных с "Лидо".
- А я про такую и не слышал, что, очень престижная машина?
- О да, автомобиль экстра-класса, супер-люкс, делается на заказ в Италии,
персонально, учитывая все прихоти хозяина. Я видел всего три-четыре в
Париже...
К дому на Дархане подъехали быстро, и Камалов, посмотрев на часы, сказал:
- Значит, завтра к четырем часам жду тебя, я обещал вернуться в больницу к
вечернему обходу. С Новым годом тебя и всех твоих близких, - и, уже
взявшись за ручку дверцы, добавил с волнением: - Честно говоря, после
случая на трассе Коканд-Ленинабад я думал, что ты попросишься на другую
машину. Работа со мной, кроме опасности, не сулит ничего хорошего. Сейчас
я хотел пожелать тебе счастья, покоя, благополучия, того, что принято в
нормальном обществе, но мы с тобой живем в перевернутом мире и втянуты в
смертельную игру, где ничьей не бывает, и у меня язык не поворачивается
говорить банальные слова, хотя я от души желаю тебе счастья, благополучия,
покоя, жизни... Полчаса назад я видел одного из тех, кто организовал охоту
на нас с тобой во время ферганских событий, и я должен дать тебе еще раз
шанс подумать, стоит ли работать со мной. Я не обижусь...
- С Новым годом, Хоршид Азизович, - прервал Нортухта затянувшуюся паузу. -
Я сразу почувствовал: в ресторане что-то произошло с вами... За полгода,
что вы находитесь в больнице, "Лидо" на слуху в Ташкенте, говорят, многие
высокопоставленные люди покровительствуют этому гадюшнику, и немудрено,
что кое-кому вы тут поперек горла... А что касается работы моей -
обыкновенная, мужская работа, я ее сам выбрал. У нас в Афгане была в ходу
поговорка: "Лошадей на переправе не меняют".
Странное ощущение испытывал прокурор, войдя в дом, в котором не был
полгода, и он понимал, что это не из-за времени. В свою московскую
квартиру он возвращался из Парижа после тринадцатимесячной разлуки, а из
Вашингтона однажды даже после двухлетнего отсутствия, но то было иным
измерением. Сегодня он вернулся, как бы побывав в потусторонней жизни,
теперь-то он понимает, что чудом остался жив, двадцать восемь дней в
реанимации; и его не встречали, как обычно, жена, сын.
Казалось, еще все в доме хранило следы их рук, вещи таили их тепло,
запахи... Случайно забытая книга на подоконнике, крем в ванной, комнатные
туфли у кровати, теннисная ракетка в прихожей, плейер с наушниками на
письменном столе словно дожидались владельцев - а их уже нет... И хотя два
часа назад он был на их могилах, но все же в глубине души не верилось, что
они погибли, в человеке теплится надежда на чудо. Как хотелось закричать,
заплакать от бессилия, невозможности что-то изменить в судьбе, вернуть