"Рауль Мир-Хайдаров. Масть пиковая" - читать интересную книгу автора

приезжал человек из Москвы, беседовали с глазу на глаз более пяти часов, и
слышал потом Сухроб Ахмедович, что отбыл в свою последнюю поездку Шараф
Рашидович не в добром расположении духа. И вот - инфаркт. Тревога вмиг
поселилась в крупной чиновничьей среде и в аппарате.
Работал тогда Акрамходжаев прокурором одного из районов Ташкента и особых
шансов на продвижение не имел, хотя и был кандидатом юридических наук. Все
места, на которые он метил, занимали люди, с которыми ему, казалось,
тягаться не по силам, за каждым стояли богатые и влиятельные кланы, а то и
покровительство самого Рашидова или его приближенных. А к Шарафу
Рашидовичу он, к сожалению, как ни пытался, так и не приблизился ни на
шаг. Даже поговаривали, что тот как-то неодобрительно обронил, чего это,
мол, Сухроб Ахмедович так рвется к власти, молод еще, время его не пришло.
После этого кое-кто предпринял попытки ссадить его даже с поста районного
прокурора, но тут он, что называется, показал зубы, дал понять, что своего
не уступит.
В тот день, когда он получил весть о смерти Шарафа Рашидовича, в
Прокуратуре республики намечалось какое-то очередное совещание,
объявленное задолго до неожиданного события.
Сухроб Ахмедович явился в здание на улице Гоголя намного раньше
назначенного часа, сразу после обеда, он надеялся встретиться кое с кем из
коллег и начальства, узнать ситуацию поточнее, чтобы не ошибиться в выборе
новой политики, угадать новый курс, который явно изменится после долгих
лет единовластия Рашидова. Хотя официального уведомления о смерти Первого
секретаря ЦК КП Узбекистана ни в печати, ни по радио и телевидению еще не
было, чувствовалось, что в Прокуратуре республики новость знает каждый.
К его удивлению, на месте не оказалось никого из руководства, с кем он
намеревался встретиться, не видно было и коллег. Видимо, уже кинулись
попытать свой шанс при смене власти с помощью могучих кланов и
родственников. О совещании не могло быть и речи, хотя никто не удосужился
его отменить. И все-таки Акрамходжаев пришел не зря. Позже, анализируя
случившееся в тот же день, он считал это подарком судьбы, предназначением
ему свыше.
Он шел безлюдным коридором второго этажа к широкой мраморной лестнице,
ведущей в просторный холл, как вдруг внизу резко распахнулась тяжелая
входная дверь и в вестибюль влетел пожилой, совершенно седой человек с
дипломатом в руках. Секундой позже следом за ним ворвался молодой,
спортивного вида мужчина, явно преследовавший того, кто искал убежище в
прокуратуре. Человек с дипломатом уже вбежал на лестницу, и Сухробу
Ахмедовичу даже представился шанс помочь ему, но он почему-то спрятался за
колонкой и молча выжидал, что же произойдет дальше. Убегавший, которому до
спасительного второго этажа оставалось всего несколько ступенек,
неожиданно оступился, выронил дипломат из рук. Тот с грохотом полетел
вниз, а следом и сам человек скатился с лестницы к ногам преследовавшего.
Догонявший ловко подхватил дипломат и зло пнул распростертого у его ног
человека, грязно выругавшись при этом. Вдруг за спиной у него раздался
шорох. Постовой милиционер, опомнившийся от страха, наконец-то расстегнул
кобуру. Мужчина ловко, как в пируэте, развернулся, прикрывая грудь
дипломатом, и тихо прошипел:
- Брось, папаша, пушку, не то пристрелю! - в руках у него действительно
поблескивал тяжелый вороненый пистолет. Милиционер дрожащей рукой отбросил