"Рауль Мир-хайдаров. Пешие прогулки" - читать интересную книгу автора

с колоннами в ложноклассическом стиле, где жила Лариса, вспомнил кабинет ее
деда, профессора права в еще дореволюционном универнситете. Какие там были
книги! И этими книгами ему великодушно разрешали пользоваться. Ее рондители
шутили, что не зря сохраняли библиотеку, чувствовали, что будут у них, если
не в роду, так в родне юристы. Помнил он и их дачу в Голицыне, на берегу
речки, совсем недалеко от бывшего имения князей Голицыных, где сейчас открыт
музей... Какие там пейзажи! Поленовские! Солидная, степенная жизнь,
многочисленная родня, которая обожала Ланрису и в общем-то одобряла ее
выбор. Бывал Амирнхан на больших семейных праздниках, свадьбах, поминках,
где собирались все ответвления рода и где Амирхана и в шутку и всерьез
представляли как жениха Ларисы, а будущий тесть иногда называл его "наш
сибирский хан" и уверял, что у них в роду тоже некогда были татарские ханы и
их фанмилия Тургановы - от степняков.
То вдруг Амирхан Даутович видел прекрасно изданные книги, те, что
мечтал написать, когда еще учился в аспирантуре, но так и не написал -
закрутила, завертела новая жизнь, не то чтобы пинсать, на чтение порой не
хватало времени. Но неножиданно его пронзила такая боль, что он даже
вздрогнул. Никогда прежде не задумывался об этом, не связывал: останься он в
Москве, наверное, совсем иначе сложилась бы жизнь, судьба Ларисы...
Лариса написала кандидатскую о декоративно-прикладном искусстве
республик Средней Азии, спенциализировалась по керамике, исколесила южные
республики, побывав почти во всех кишлаках, где народные умельцы работали с
глиной. В свои редкие отпуска он сопровождал ее в таких поездках и, ченстно
говоря, никогда не жалел об этом. У Ларисы был вкус, чутье, она находила
забытые школы, нанправления, систематизировала их. Благодаря ее станраниям и
энергии в Москве издали два красочных альбома, рассказывающих о прикладном
искусстве этих республик, она же организовала три междунанродные выставки
среднеазиатской керамики в Цюнрихе, Стокгольме и Турине, не говоря уже о
вынставках в Москве, Ленинграде, Таллинне, Тбилиси. Ее быстро признали, на
нее ссылались, ее цитиронвали. Приглашали на всевозможные международные
выставки и гостем, но чаще членом жюри. Зарунбежные журналы заказывали ей
статьи.
В счастливые годы, когда у нее выходили альнбомы, книги, удачно
организовывались выставки, она на радостях говорила мужу:
- Я так признательна тебе, твоему упрямству, что ты не остался в
Москве и меня утащил, без тебя я не нашла бы себя, не сделала себе имени.
А ведь керамикой она увлеклась случайно, купив на базаре за трешку
ляган, - так поразила ее пронстота и изящество обыкновенного большого
глинянного блюда, которые изготовляют тысячами в любом районе и для каждой
семьи. Она смогла увидеть в обыкновенном предмете домашней обстановки
ненобыкновенную художественную выразительность, санмостоятельность в
нехитрой росписи, индивидуальнной даже для маленького кишлака, - ведь
мастерство и рецепты передавались из поколения в поколение, из века в век.
Глина во все времена была самым доступным материалом бедного человека, и он
по-своему, доступными способами и средствами улучншал и украшал ее. В нашем
унифицированном мире, где уже переплелись, обогащая и размывая друг друга,
множество национальных школ, художественнных течений, керамика, которую
открыла для себя Лариса, каким-то непостижимым образом уберегнлась от
стороннего художественного влияния.
В личной коллекции Ларисы имелись кераминческие предметы, которые