"Александр Мирер. Перелепи мое лицо" - читать интересную книгу автора

- Две черточки в лице упустили, - сказал Борис Иванович, и варежкой
прикоснулся к нижним векам и к губам.
- Именно эти? - недрогнувшим голосом спросил Яков.
- Рядовая ошибка начинающего художника, - пояснил ретушер. - Эти места
поначалу не даются. Поработает - поймет... Научится.
Андрей прошептал:
- Что вы это говорите?! _Кто_ его делал?
И сверху, из заиндевелого воротника, до них донесся ответ:
- Кто его делал - не знаю, не могу знать. Но точно - делал. Сам он - не
человек, он сделанный...
Тем же равнодушным, монотонным голосом Борис Иванович продолжил
рассказ. Как он смертельно перепугался, услышав просьбу - перелепить
лицо... М-да... Как отказывался, пытался выставить гостя вон. И как
согласился наконец. Весь стол был завален продуктами - в прекрасном наборе
и изобилии принес их гость. А время было голодное, суровое. Хлеб по
крошкам считали, щепотью со стола подхватывали... А еще карандаш. На него
у Бориса Ивановича были свои виды...
- Какие виды? - живо спросил Андрей.
- Дурак я был. Хотел разбогатеть, на этом-то карандаше, - с тенью
лукавства ответил ретушер.
- А он? Он кто был такой? Если не человек?
Несколько шагов они прошли молча. Борис Иванович вдвинулся между Яковом
и Андреем, взял их за плечи, проговорил:
- Робот. Или, как еще называется, - машина, словом. Я, пока работал,
ощупал его лицо. Вроде человеческое, но плотное чересчур. Холодное. А вот
часы-браслет сделаны заодно с телом...
Яков вывернулся из-под руки ретушера и крикнул:
- Как это - заодно? Зачем вы нас пугаете?!
- А ты зачем в мои дела встрял? Зачем карандаш утащил? Он же ко мне
приходил, меня просил, чтобы я его работал... Вернулся совсем такой, каким
я его сделал. Попросил. Карандаш оставил...
Они вышли на проспект. Рядами, плотно окутываясь белым туманом, мчались
машины. Голос ретушера стал невнятен за шумом. Он говорил:
- Ученым отнести... Добра не будет, лучше отдайте... У тела его держать
нехорошо, вредно...
Понимаете, уже смеркалось, и тротуар, хотя и широкий, затягивало
морозным туманом, и а глазах стояла странная картина - лампа, кукла под
лампой, и четвертушка мокрого хлеба в пустом шкафике. Яков опустил руку за
пазуху - к карандашу. Андрей смотрел на ретушера. И неожиданно они втроем
очутились на мостовой. Взревели гудки, завизжали тормоза - удар, вскрик, -
через секунду Яков и Андрей стояли в первом ряду толпы, окружавшей Бориса
Ивановича, сбитого машиной.
Это случилось слишком быстро. Друзья стояли в ослепительном свете фар.
Оцепенело смотрели на черную лужу, расплывающуюся на мостовой, по желтому
снегу.
- Я врач! Пропустите! - крикнули сзади, и стремительный человек
бросился на колени, разодрал на лежащем пальто, рванул брюки. Над коленом
чернела рана - стреляла струйкой крови. Врач быстрым, злым движением
сдернул шарф, провел под ногу Бориса Ивановича, стал стягивать жгут. Так
останавливают кровь. Она не хотела останавливаться, брызгала на шарф, на