"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу автора

- Похоже на гроб.
- А это гроб и есть, - сказал Хиромант, - ты вот подумай, почему людей
в гробах хоронят. А до меня дошло: потому что гроб - это ковчег реинкарнации
и есть, в нем человек в будущее отправляется, в другую свою жизнь. Это
машина такая, транспортное средство, понимаешь?
- Но ведь покойников и кремируют, и по другому как-то хоронят,
заворачивают там во что-то, не знаю.
Рудаки был неприятен этот разговор, не любил он эту тему: покойников,
похороны. Нечего об этом говорить, считал он и потому на похороны, как
правило, не ходил.
- Перед тем как кремируют, тоже ведь в гроб кладут, - ответил
Хиромант, - а после уже не важно, что с трупом будет, черви его съедят или
сожгут, тебя уже там не будет - реинкарнация в первые часы происходит, как в
гроб положат, а может, и в первые минуты. А в тряпки заворачивают, так это
может быть такая модификация ковчега, - и спросил: - А ты знаешь, где в
тряпки заворачивают?
- Не помню, - ответил Рудаки, - у мусульман, что ли, а может, и не у
мусульман, но где-то точно заворачивают.
- Модификация, - убежденно повторил Хиромант, а Рудаки спросил:
- А как же тогда те, кого в братских могилах хоронят, на войне там или
при массовых казнях всяких?
- Думаю, что там свое средство есть, не может не быть, но какое, я не
знаю, - ответил Хиромант и допил свой чай.
- А от меня что требуется, - спросил Рудаки, разглядывая рисунок.
- Да ничего особенного. Я тебе про эту идею рассказал - а ты подумай,
может, патент на нее возьмешь - там на чертеже оптимальные размеры указаны.
Я считаю, что размеры влияют на время и удобство перехода. Я Человеку про
размеры рассказал, и он кивнул - значит, правильно.
- Ладно, - согласился Рудаки, - я поговорю с патентоведами, но боюсь,
они смеяться будут. И кстати, патент-то, если выдадут, на твое имя должен
быть, а я даже твоей фамилии не знаю - Юра Хиромант и все, как тебя на
Кресте звали.
- А так и напиши в патенте- Юра Хиромант, пусть думают, что это фамилия
такая, - Хиромант встал и надел шляпу. - Пошли отсюда - я тебе еще одну
штуку перед смертью показать хочу.
- Да брось ты! - сказал Рудаки, надевая плащ. - Сколько можно. Никто не
знает, когда ему умереть суждено.
- Я знаю, - Хиромант замотал шарф и взял палку. - Я Человеку сказал, и
Человек кивнул.
Когда они вышли из кафе, Хиромант предложил вместе поехать на Крест:
- Хочу последний раз в этой жизни по Кресту пройти и тебе показать
кое-что.
Рудаки современный Крест не любил - многое там перестроили в помпезном
стиле нового времени: башни высотные нелепые построили, плиткой выложили, и
главное люди на Кресте были другие, среди них Рудаки чувствовал себя так,
как будто уже умер и наблюдает чужую жизнь, в которой места ему нет и быть
не может.
До Креста доехали молча - молчали и в вагоне метро, и когда поднимались
на эскалаторе. Для Хироманта молчание было состоянием естественным - он
молчал, как помнил Рудаки, почти всегда и раньше. Рудаки тоже разговаривать