"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автораупустили...
- Смотрите! - прервал Любин. Алексей Григорьевич повелительным жестом подозвал официанта, что-то сказал ему, тот кивнул, отправился к буфетной стойке и скоро вернулся со стопкой газет, передал их графу Оболину. Граф торопливо стал просматривать газеты. - Что он хочет там прочитать? - ни к кому не обращаясь, спросил Глеб. - А еда кончилась, - нарушил раздумье командира группы Любин. - Что же, - Забродин с удовольствием сильно потер руки, - ничего не остается: закажем пива. - И копченых угрей к нему, - подсказал Любин. - Принимается, - засмеялся Глеб. Стрелки на круглых часах в виде барометра, которые висели над стойкой буфета, показывали двадцать два часа сорок минут. Зал ресторана "Черные паруса" был полон. И преобладала теперь в нем русская эмиграция, повсюду звучала русская речь. Кого здесь только не было! Роскошные дамы в драгоценностях, господа в смокингах, бывшие товарищи министров, а возможно, и сами министры, крупные дельцы и промышленники, тоже, естественно, бывшие, биржевые маклеры, политические лидеры разогнанных большевиками партий, знаменитые московские и петербургские артисты, бледные поэты, дамы полусвета, авантюристы всех рангов, офицеры царской армии - так классифицировали эту публику Забродин, Любин и Сарканис. Было много иностранных морских офицеров, богатых литовцев и местных дорогих проституток. Однако в гвалте, шуме, звоне бокалов, в облаках табачного дыма эстраде под звуки рояля, клавиши которого терзал пожилой господин в цилиндре, с испитым, густо напудренным лицом, полуобнаженные танцовщицы исполняли медленный, томный танец, бросая по сторонам зовущие улыбки. Кирилл, Глеб и Мартин, допивая уж которую бутылку темного густого пива, видели возбужденные взоры, темпераментную жестикуляцию за столами, где сидели русские. Долетали отдельные фразы и реплики: - Сами, сами виноваты! Либеральничали! Дебаты! Давно надо было, еще в пятом году, всех - на телеграфные столбы! Всю эту большевистскую нечисть! - Бежать! Они и сюда придут! Бежать в Америку! В Африку!.. - Господа! Ужасная весть: большевики заняли Казань и Симбирск. - Боже! Спаси Россию! - Россию, поручик, надо спасать на фронте, а не здесь, с портовыми шлюхами. - Что? Да как вы смеете?! - Растащите их! - истеричный женский голос. - Господа! Господа! Вы же светские люди!.. И в этот момент в дальнем углу ресторана вспыхнула настоящая драка между матросами, судя по всему, из-за женщин, которые сидели за их столиком: летят тарелки, стулья, визжат матросские подружки, сорвана на пол скатерть, звон разбитой посуды, мелькают кулаки, искаженные злобой и азартом лица. К месту происшествия уже спешил метрдотель, папаша Генрих, который из обходительного и вежливого хозяина заведения преобразился в профессионального вышибалу: могучими волосатыми руками растащил дерущихся, дал пинка одному, встряхнул за шиворот другого, так что пуговицы полетели, и |
|
|