"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

больше соответствовал родителю, притом соответствовал в главном - не любил
работать.
В самый раз война, призыв, быстрое обучение - и на фронт... Мать
честная! Ведь убьют... И ничего не поймешь, что происходит: то во вшивых
казармах держат, то стоят войска в голом лесу под проливным дождем. То назад
куда-то повезли в провонявших лошадьми теплушках, то слух пошел: "Завтра
наступаем!" И отчего все так? Да потому что развал в Российской империи, нет
порядка: поражения на фронтах, нет в достатке оружия, вместо харчей -
молебны да иконки. А тут февраль семнадцатого: царь - Пресвятая
Богородица! - от престола отрекся, в окопах, по колено водой залитых,
листовки: "Долой Временное правительство! Солдаты! Штыки в землю!" И
оказался Василий Белкин в дезертирах, начал пробираться домой. Не один он
такой выискался - серыми стаями бежали с фронтов мужики в шинелях в свои
деревни - к теплым бабам, к деткам, землю пахать. И - как судьба! - на
какой-то разбитой немецким снарядом станции с разграбленным буфетом встретил
Василий знакомого из соседней деревни Угаровки, Пашку Бузина. Парень - что
надо, с головой (правда, поговаривали в их краях, что Пашка конокрад).
- Во дурень! - изумился Пашка, выслушав земляка. - Не знает, че делать!
Пошли в большевики - за ними теперя сила, двинем в Петроград - там
определимся.
И объявились Пашка да Васька Белкин в Питере, разыскали Совет рабочих и
солдатских депутатов, все как есть доложили без утайки: покинули фронт по
идейным соображениям, желаем порадеть делу пролетарской революции. Через
месяц - уже оба в партии большевиков, послужили немного в рабочей милиции, и
скоро Пашка про Чека разведал: "Во где работка! И власть тебе, и уважение".
Через новых знакомых по милицейской части и туда ход нашли. Так оказался
Василий Белкин в Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, был
зачислен рядовым бойцом невидимого фронта.
По нраву пришлась новая работа Василию: не пыльная, горб ломать не
требуется, зарплата и кормежка по нынешним временам - дай бог всякому.
Дисциплина, правда, строгость. Ничего! Приноровимся. Ну и риск - жизни
лишить враги революции могут. Однако ж Белкин Василий Иванович (тут не
возразишь) не из робкого десятка. И скоро он по-новому стал ощущать себя:
значительность свою почувствовал - сила за ним, власть рабоче-крестьянского
государства, враги при одном слове "Чека" трепещут. А он, Василий Белкин,
чекист, в его руках - карающий меч пролетарской революции. Словом, и не
думал Вася, бывший деревенский паренек, о возвращении под родительский кров,
к сохе, к тяжелой крестьянской работе. "Тут и женюсь, - рассуждал он про
себя. - В Петрограде останусь. Может, по должности вверх пойду, квартиру
отдельную дадут, у буржуев отобранную. Как у Дмитрия Наумовича Картузова".
- Приехали! - Кирилл Любин показал на чугунные ворота. Василий Белкин с
детским удивлением загляделся на трех чугунных львов, охранявших въезд в
загородное владение графов Оболиных.
- Теперь тихо! - приказал Михеич, привязывая лошадь к ограде. - За
мной!
Все шестеро по липовой аллее побежали к вилле. Остановились у парадной
двери, заколоченной крест-накрест. Михеич с недоумением и плохо скрытой
угрозой посмотрел на Кирилла.
- Открыт черный ход, - тихо сообщил Любин.
- Мартин! - Михеич повернулся к латышу. - Останься здесь. Схоронись