"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

Ораниенбаум, 25 сентября 1918 года, 14 часов

Мимо пустых дач и вилл Ораниенбаума ехала, не шибко спеша, бричка,
запряженная лохматенькой крестьянской лошадкой. В бричке размещалось
шестеро: лошадью правил Михеич - он был командиром группы, - Любин
расположился на самом задке, свесив ноги, а в центре сидели, спина к спине,
четверо чекистов - Глеб Забродин в паре с Саидом Алмади и латыш Мартин
Сарканис в паре с Василием Белкиным. Все ровесники, всех октябрьский вихрь
застал в расцвете лет.
- Здесь направо, - сказал Любин. Повернув лошадь, Михеич спросил:
- Скоро?
- С версту.
Мартин Сарканис - белобрысый, молчаливый, всегда сосредоточенный,
высокий, спортивный, с накачанными мышцами. Вырос он на бедном хуторе под
Ригой, в детстве познал батрачество в латифундии немецкого барона, ведшего
свое хозяйство по стандартам крупного американского фермерства. Там не раз
отведал Мартин беспощадного кнута управляющего, и в его душе зародилась
ненависть к "эксплуататорам". За годы батрачества у барона овладел Мартин
немецким языком, шпарил - как по-латышски. Окончил четыре класса в школе при
католическом костеле, опять пришлось идти работать - семья была большая, а
он старший среди детей. На этот раз оказался в Риге, на заводе, где
изготавливались швейные машинки. Вот там попал Мартин в кружок
социал-демократов, которым руководил большевик Ян Стасис. А тут война,
призыв, рекрутский лагерь под Даугавпилсом, формирование дивизии латышских
стрелков, а в этой дивизии - со временем - крепкая, законспирированная по
законам средневекового ордена меченосцев большевистская организация, и в ней
Мартин Сарканис - один из руководителей. Грянул октябрь 1917 года - и вот
уже на страже молодого государства рабочих и крестьян (а Мартин был твердо
убежден, что рождение именно такого государства ознаменовал холостой залп
"Авроры") безупречные рыцари идеи - латышские стрелки. А когда была создана
Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и для нее потребовались
идейные коммунисты, Мартин Сарканис пришел с заявлением в канцелярию
Дзержинского.
Василий Белкин - личность совершенно противоположная: мешковатый,
неуклюжий, с голубыми глазами, в которых, казалось, на всю дальнейшую жизнь
застыло удивление от происходящего вокруг. Этот парень был родом из глухой
смоленской деревни, вырос в многодетной ("голоштанной") и безлошадной семье.
Отец его, Иван Михайлович Белкин, был мужиком ленивым, шалопутным, охочим до
спиртного и большим любителем выступать на всяческих сходках ("Драть
горло", - говаривала его супруга, баба крупная, не в пример муженьку
рукастая, и супруг ее побаивался). Словом, родителю Василия Белкина
революция большевистская приглянулась, и даже очень: поорать на митингах -
это пожалуйста, барскую усадьбу разнести - милое дело, богатеям деревенским,
кулакам-мироедам, морду набить, чтоб норов свой поумерили, - это сколько
угодно, по первому сигналу новой власти. Да еще эта власть беднейшему
крестьянству помещичью и кулацкую землю раздать обещает - задарма! Да мы за
наши Советы!.. Правда, своей земли Белкин-старший не особо ждал, потому как
работу по крестьянскому делу не обожал. И, надо сказать, если по внешнему
виду удался Василий Белкин в маманю, то по душевному складу и характеру