"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора - И все-таки я настаиваю!..
- Хорошо, хорошо! - с некоторой досадой поморщился Глеб. - Сначала сервиз надо получить. Они подошли к двери. Забродин показал красноармейцу пропуск, кивнул на Любина: - Товарищ со мной. По слабо освещенной лестнице поднялись на второй этаж. - В этом есть какая-то мистика, - произнес Забродин, остановившись перед дверью с цифрой "6". - Ты со своим сообщением приходишь ко мне, я работаю в отделе, который занимается (в том числе, правда) этой проблемой, а отделом руководит Картузов, историк по образованию, натура чувствительная и во всяческих шедеврах искусства сведущая. Сейчас ты Дмитрию Наумовичу все подробно расскажешь. - И Забродин трижды постучал в дверь. - Прошу! - послышался энергичный голос. Кабинет оказался огромным, с двумя стрельчатыми окнами, за которыми стояла непроглядная петроградская тьма. На одной стене висела большая карта России, и на ней красными лентами были обозначены фронты. Противоположную стену украшала большая картина в тяжелой раме, очевидно оставшаяся здесь с дореволюционного времени. "А может быть..." - подумал Кирилл. Идиллический пейзаж: стройная трепетная лань пьет воду из прозрачного горного ручья, и с ее чутких губ падают капли, алмазами сверкая на солнце. Слушая Любина, хозяин кабинета сидел за массивным столом в троноподобном кресле, потом стал быстро прохаживаться из угла в угол, явно волнуясь все больше и больше. Это был человек лет сорока, типичной еврейской внешности: нос с горбинкой, впалые щеки, густая вьющаяся шевелюра, четкий, бормотал как бы самому себе: - Так... Так... Весьма и весьма... В кабинете был еще один человек, тоже лет сорока, а может быть, сорока пяти, грузный, квадратный, в рабочей блузе, с бурым лицом, на котором индивидуальность отсутствовала. Знакомясь с Любиным, он назвал себя Михеичем и с удовольствием пожал белую руку Кирилла огромной могучей пятерней, в поры которой въелось машинное масло. Это рукопожатие прокомментировал Забродин: потомственный питерский рабочий. Сейчас, повествуя о "Золотой братине", Любин постоянно чувствовал на себе тяжелый, изучающий взгляд Михеича. - Так... Так... Весьма и весьма! - возбужденно повторил Дмитрий Наумович Картузов, когда Кирилл закончил свой рассказ. Он быстро прошелся по комнате, остановился у письменного стола, выдвинул верхний ящик, достал из него конверт. - Фатум... Письмо пришло несколько часов назад, с вечерней почтой. - Картузов передал конверт Глебу: - Прочитай. Забродин вынул из конверта серый плотный клок бумаги и прочитал: "Как истинный гражданин и сторонник новой власти, ознакомившись с декретом от двадцать третьего сентября сего года, довожу до вашего сведения, что прибывший тайно из-за границы граф Оболин в данный момент находится в своем загородном доме в Ораниенбауме, а двадцать восьмого сентября намерен покинуть пределы России, захватив с собой сервиз "Братина" на семьдесят персон из трехсот пятидесяти одного предмета, который является редкостным сокровищем и достоянием рабочих и крестьян. Ваш товарищ". Забродин даже присвистнул. - Подпись разобрать невозможно. |
|
|