"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

вот кто! Больше брата! Жизнью я ему обязан. Был проводником в последней моей
экспедиции на Кавказе. Искали медные руды. А нашли... Смерть нашли пятеро
моих товарищей. Там, в горах, нас и застала революция. Решили возвращаться в
Тифлис. А забрались высоко. Ночью на наш лагерь какая-то банда напала. По
сей день не знаю, кто они. Вырезали всех. А меня Саид спас, собой прикрыл, у
него и сейчас след ножа на груди. Уходили вместе. Если б не он... И Саид ко
мне привязался. Добрались до Тифлиса - говорит: "Бери с собой. Ехать хочу,
мир смотреть хочу, учиться. Тебе братом буду". Домой намерен ученым
вернуться. Он мне брат, и я ему брат.
Вошел Саид с горячим самоваром, принес чашки и блюдца, тарелки с черным
хлебом, селедкой, порошок в тонкой пергаментной бумаге.
- Сахар нет - сахарин, - вздохнул он.
- Я вас не познакомил, - сказал Забродин. - Мой друг Кирилл Любин. Со
студенческих лет.
- Твой друг - мой друг, - сказал Саид, разливая чай по чашкам. Уже
забытый аромат настоящего китайского чая!
Попили чай с сахарином. Весьма вкусными оказались бутерброды из черного
хлеба с селедкой. И тут Кирилл решился задать главный вопрос:
- И все-таки я не понимаю... Ты - в Чека. Каким образом? Почему?
- Почему?... - Глеб с удовольствием отпил глоток крепкого чая. - Уже
сказал: на жизнь надо зарабатывать. Потом... Муттер, конечно: "Иди к нам.
Все честные люди, преданные святому делу освобождения народа, с нами". Ну и
так далее. Она на своей работе в буквальном смысле слова горит: с раннего
утра до глубокой ночи. А обитает вот за этой дверью. - Он указал рукой на
дверь в дальнем углу комнаты. - Раньше в той каморке наша горничная
проживала, Наталья... - Глеб усмехнулся. - Словом, пошел к ним. По совету
Маргариты Оттовны оказался в отделе промышленности. Вроде там подотдел есть,
имеющий касательство к геологии. Принял меня комиссар в кожанке. У них все в
кожанках. Вот и я теперь... Да... представился, подаю ему паспорт и диплом,
говорю: последние годы профессионально занимался геологией, готов поехать в
любую геологическую экспедицию, хоть на Кавказ, хоть на Дальний Восток. Он
меня глазами съел и говорит: "Значит, на Кавказ? Может быть, в Грузию? То
есть к буржуазному националистическому правительству? Или, не исключено, на
Дону у атамана Краснова задержитесь?" Я молчу. Тогда он продолжает:
"Понимаю, вам предпочтительнее на Дальний Восток, к господину Колчаку". Я
опять молчу. Что на эту чушь ответишь? Тогда он: "Не ваша ли мать, гражданин
Забродин, у нас здравоохранение опекает?" - "Моя", - отвечаю. "Понятно... -
И комиссар долго изучал меня сверлящим взглядом. - Выходит, фамилия русская,
а в душе, поди, немец?" - "По матери, - говорю, - немец, а по образу мыслей
и жизни - россиянин". - "Так почему бы вам, - говорит комиссар и папироской
попыхивает, а табак душистый, - почему бы вам не отправиться в экспедицию в
Германию и не передать кайзеру шпионские сведения о нас?" Тут я не
выдержал - и громким прокурорским голосом: "Вы что, против Брестского мира,
подписанного товарищем Лениным?" Комиссар обомлел, табачным дымом подавился,
закашлялся, с лица спал. А я ретировался. Вечером муттер все подробно
докладываю. Она, бедняга, - розовые пятна по щекам, - потом говорит: "Попал
на дурака. И вижу: по нему о всех нас судишь". Подумала. Может быть,
помнишь, когда Маргарита Оттовна крепко задумывается, у нее нос краснеет. И
говорит: "Вот что, в Чека работает мой давний боевой товарищ, еще по
подполью, Дмитрий Наумович Картузов, я с ним предварительно переговорю..."