"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора - Мы и вас, Иван Кириллович, - продолжал Вениамин Георгиевич, - должны
подозревать. - Что?! - Я говорю это, чтобы вы поняли: будут отработаны все версии. - И... и про меня? - спросил Любин. - Что я... - Успокойтесь, - улыбнулся следователь. - Ваша в последнюю очередь. Если другие версии не дадут результатов. Директор музея порывался протестовать, но Вениамин Георгиевич остановил его жестом. - Шучу, шучу. Поэтому, Иван Кириллович, вернемся к графу. Пожалуйста, подробно - со всеми деталями и нюансами, - о вашей вчерашней встрече, о разговоре по телефону перед ней, о том, что он говорил, когда приехал. Все, все. Мы слушаем. Рассказ Любина был конкретен и точен: он понимал, что от него хотят услышать следователи. Его почти не перебивали. Он заметил, что Миров и Табадзе переглянулись трижды: когда была названа машина, на которой пожаловали гости, "Мерседес-бенц", номер А 816 ЕН, РУС 77 ("Ну, номер они поменяли еще здесь, - сказал Миров, - когда уезжали". "А потом перекрасили машину, - добавил Табадзе, - или надежно укрыли до лучших времен"); когда он сказал о договоре с телохранителями, о пункте этого договора, по которому они ни на шаг не должны отпускать от себя графа, и поэтому граф с ними приедет в музей ("Вот здесь вам, Иван Кириллович, и насторожиться бы", - сказал Миров); и, наконец, они переглянулись, когда была названа фирма "Амулет" - в рассказе Любина она попала в самый конец. - Стоп! - перебил в этот момент Миров. - Арчил! уединиться? - повернулся он к Любину. - Нужен телефон. - Идите к экскурсоводам, от меня через дверь направо. Там сейчас никого нет - все получили внеплановый выходной. В кабинете остались его хозяин и Миров. - Иван Кириллович, как я понял, вы унаследовали должность директора музея от своего отца? - Да, это так. Ведь мой батюшка, Кирилл Захарович Любин, можно сказать, был основателем этого музея и бессменно директорствовал здесь четверть века. Музей открылся в пятьдесят шестом году, а отец умер... - А вы, значит, по наследству... - Миров подыскивал слова. - Я понимаю, о чем вы хотите спросить. Здесь, Вениамин Георгиевич, нет никакой семейственности в пошлом смысле этого слова. В детстве, когда я в школе учился, в шестом или седьмом классе, отец заразил меня этой прекрасной, всепоглощающей болезнью - любовью к отечественной истории, к истории русской культуры, искусства, и прежде всего народного искусства, корни которого уходят в многовековую даль исторического бытия России. Окончил Историко-архивный институт, счастлив, что был учеником лучших профессионалов архивного дела. Но это другая тема. Получив диплом, был принят на работу сюда, сначала младшим научным сотрудником. Смерть отца застала меня в должности заместителя директора по научной части. Коллектив после похорон... Боже мой! Кажется, все произошло вчера! Коллектив музея предложил мне занять пост Кирилла Захаровича, в Министерстве культуры поддержали, я согласился. Наверно, в ту пору я был самым молодым директором музея в Советском Союзе - двадцать шесть лет... |
|
|