"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу авторатренировались вместе, хотя Никодим Иванович, ссылаясь на возраст, больше
наблюдал за молодыми коллегами. Уловив первое движение Николая, молниеносно повернулся к нему боком... - Дурак! - успел услышать Николай Якименко голос Воротаева. Выстрел был безукоризненно точен - в центр лба. Оглядевшись по сторонам, Никодим Иванович сунул пистолет в карман пиджака, подхватил безжизненное тело молодого охранника под мышки и потащил его в открытую калитку. Труп был невероятно тяжел, что-то екало в животе убитого - как селезенка у загнанной лошади. Воротаев еле подавил приступ тошноты. С трудом, тяжело дыша, он отволок свою жертву в кусты сирени и бросил там. После этого Никодим Иванович подбежал к синему фургону с затемненными стеклами, на бегу доставая из кармана брюк ключ от машины. А "телохранители", Евгений и Станислав, уже несли через залы музея к выходу по тяжелому мешку из тонкой парусины. За дырявой кладбищенской оградой на развалинах старинного склепа в это время бражничали два местных бомжа, которых братья по классу знали под кличками Седой и Грач. Сегодня день выдался удачный: на трапезу друзья прибыли с четырьмя бутылками дешевого портвейна "Южный", по семьсот граммов каждая, и с закуской изрядной: хлеб, колбаса, помидоры, плавленые сырки - аж шесть штук! Обычно выпивку и еду закупал Седой, принципиально приобретая все отечественное, потому что был патриотом. По его твердому убеждению, многострадальную страну окончательно загубят демократы. Когда была выпита вторая бутылка портвейна, Седой, пережевывая колбасу с куском черного хлеба, сказал прочувствованно: - Я думаю, в самый раз пора по следующей заглотить, - философски заметил Грач. - Давай, - согласился Седой. Грач потянулся было к третьей бутылке, и в это время совсем рядом грохнул выстрел. Развалины склепа, на которых пировали Седой и Грач, были напротив музея, а рядом, в бетонном заборе, в густых зарослях бузины, - большой лаз с рваными краями; через него и проникали на кладбище Седой и Грач. Услышав выстрел, оба, не сговариваясь, ринулись к лазу и, осторожно раздвинув ветки бузины, выглянули наружу. Увидели они страшную картину: пожилой дюжий мужик, пятясь задом, волок к открытой калитке музея здоровенного парня в камуфляжной форме десантника, держа его под мышки. Голова парня бессильно болталась из стороны в сторону, из открытого рта что-то капало. - Застреленный... - прошептал Грач. - Давай отседова! Видать, бандиты. Заметят нас - и тоже кончат. - Да ты что? - тоже шепотом зачастил Седой, оттаскивая товарища от лаза. - Ведь музей грабят! Поможем задержать - премию отвалят. - Так ведь, Седой, на допросы затаскают, в соучастников превратят. - Тоже мне, соучастник! - ехидно ухмыльнулся Седой. - Посмотри на себя. А сознательность у тебя есть? - повысил он голос. - Духовные ценности отечества похищают! - Тише ты! Сознательный какой... Патриот хренов! Если только премия... - Слушай сюда, - перебил Седой. - Прячь выпивку и закусь под камушки - и в отделение милиции, оно тут недалеко, я знаю, видел. Там дальше, метров |
|
|