"Джон Мини. Бомба-свастика" - читать интересную книгу автора

лекции...
Беззвучно расхохотавшись, я покачал головой:
- Вам нет нужды кого-то потрясать.
- Знаю. Но надо же и развлекаться.
Спустя мгновение он соскользнул со стола и прикоснулся к моему плечу.
- Пойдемте.
Он первым вступил в темный коридор, словно не было ничего из ряда вон
выходящего в том, что его ночью застали в чужом доме, на территории
совершенно секретного военного объекта.
Я оказался прав в отношении того способа, которым он попал в кабинет
Оппенгеймера. Пригнувшись к замку, Фейнман повозился с ним буквально
секунду, а потом настежь распахнул дверь.
- Она же была заперта, не правда ли, Дик?
- Не слишком надежно.
- Слава Богу, что вы на нашей стороне.
Мне приходилось уже бывать в конторе Оппи, однако я не заглядывал в
боковую комнату, которую открыл Фейнман. На полках стояли стеклянные
демонстрационные ящики - и странные тени шевелились в них под лучом фонарика
Фейнмана, - маленький лабораторный стол приютился в дальнем конце помещения.
- Образцы, - пояснил Фейнман. - Ничего не открывайте. Мы не в защитных
комбинезонах.
- Что вы...
Судорожно сглотнув, я замер на месте, и тьма словно качнулась вокруг
меня. Я против воли содрогнулся всем телом - будто бы нервами моими управлял
кто-то извне. Я ничего не мог поделать с собой, оставалось только ждать,
пока припадок закончится сам собой. Впрочем, много времени мне не
потребовалось.
Передо мной была рука из стекла.
Именно такой она показалась мне: прозрачная, превосходно вылепленная,
вплоть до костей, сухожилий и вен. В других ящиках располагались иные
прозрачные члены человеческого тела, некоторые с фиолетовым оттенком -
словно вырезанные из кварца.
- Консервирующая окраска, - пояснил Фейнман. - Иногда захожу взглянуть,
просто чтобы напомнить себе о том, каким жутким делом занимаюсь.
Я покачал головой, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Ни
обработка морфием, ни долгие исповеди у святых отцов из SOE не могли
вытеснить эту память.
- Что с вами, мой друг? Вам превосходно известна наша программа.
Я как агент спецслужб обучен хранить спокойствие на допросе, оставаться
в чужой стране незамеченным вражьим оком. Но это... Осколки стекла,
сверкающие на мостовой... Этого я никогда не забуду.
- Я был там, - шепнул я, не стыдясь выкатившейся на щеку слезы, - в
Германии, во время Хрустальной Ночи.
- Великий Боже!
Я посмотрел Фейнману в глаза.
- Что-то в ту ночь я нигде не видел Бога.

Воспоминания, сделавшиеся неизгладимыми.
Тот, девятый ноябрьский день 1938 года выдался холодным. Я был в
Равенсбрюке, впрочем, это неважно, ибо в ту ночь каждый город, поселок и