"Василий Иванович Минаков. Гневное небо Тавриды (про войну)" - читать интересную книгу автора

многочасового полета... Не обижайся, пожалуйста, пришлось за твой счет
встряхнуть хлопцев. А то от моей академии...
Вот он, Токарев! А? Не отец? Какая уж тут обида. Ивана сейчас хоть
обратно к румынскому берегу посылай. Да что его - любого!
- И правильно - стратегическое! И политическое! Сосредоточив в Крыму
почти двухсоттысячную армию,
фашистская Германия оказывает давление на Турцию, удерживает в своем
блоке Румынию и Болгарию. Центральное положение Крыма на черноморском театре
военных действий позволяет противнику осуществлять быстрые маневры живой
силой и техникой. С выходом войск 4-го Украинского фронта к низовьям Днепра
и Крымскому перешейку вся эта группировка будет захлопнута, как в мышеловке.
В этих условиях решающее значение для врага приобретут морские
коммуникации...
Головы летчиков больше не опускались. В самом деле, ну разве стал бы
комдив их задерживать попусту? Что-то тут было, сверх всех этих слов...
Это мы узнали буквально через несколько часов.
В ночь на 1 ноября 1943 года части 318-й Новороссийской стрелковой
дивизии и батальон морской пехоты, погрузившись на катера и вспомогательные
суда, совершили дерзкий бросок через штормовой Керченский пролив и
высадились на крымский берег в районе рыбачьего поселка Эльтиген...
Наутро наш прифронтовой Геленджикский аэродром напоминал растревоженный
улей. В небо один за другим взмывали истребители 11-го гвардейского, тяжело
взбирались наши нагруженные "линкоры", над горизонтом выстраивались в боевые
четверки и шестерки бронированные "утюги" соседей - штурмовиков...
Метеообстановка не благоприятствовала полетам: низкая облачность,
резкий, порывистый ветер с дождем. Однако бывалые черноморские асы давно
привыкли к капризам осенней погоды в здешних местах. А главное, понимали:
помочь десантникам кроме них некому...
А десант зацепился. Своими глазами видели, кто летал. Отбил себе клочок
берега, окопался, сумел организовать огонь...
Появились и первые слухи. Рассказывали о слепящих лучах, о сплошь
засверкавшем навстречу береге, о какой-то "сестричке", отчаянно бросившейся
впереди всех: "За мной, братишки!.."
Постепенно все прояснялось.
...Отчалившие от Таманского полуострова вереницы мелких суденышек -
катеров, сейнеров, мотоботов, до отказа забитых людьми, вооружением,
боеприпасами, - отважно устремились в штормовой, бурлящий пролив. Их
заливало волнами, кидало друг на дружку и на не видные в кромешной тьме
мины. Многие потонули. Но большая часть дошла. И - сколько раз приходилось
на фронте дивиться правдивости самых, казалось, невероятных слухов - были и
резанувшие по глазам лучи мощных прожекторов, и засверкавший сотнями
орудийных и пулеметных вспышек - до самого неба, казалось, - берег... Но
только чуть после, время врагом было упущено. Пехотинцы и моряки уже
бросались с палуб в ледяные прибойные волны, плыли, брели, выбирались на
отмель, не успев отдышаться, бежали наверх, врывались в окопы, разили
фашистов огнем в упор, штыками, прикладами, кулаками...
Была и "сестричка" - санинструктор батальона моряков главстаршина Галя
Петрова, - был и призыв:
"Пошли, братишки!" Галина первой бросилась со своего катера в воду,
первой выбралась на берег, взяла на себя командование группой бойцов. За