"Борис Минаев. Мужской день" - читать интересную книгу автора Но если это ему удавалось, было еще гораздо хуже. Я почему-то каждую
ночь обязательно вставал во сне и шел в туалет, и хотя мама прибегала ко всяким всем известным маминым уловкам, чтобы я этого не делал (кто их вдруг не знает или забыл, пусть спросит у своей мамы), - вставал я обязательно, как робот. При этом я обязательно шел мимо кухни, где на раскладушке спал дядя Юра. Шел практически во сне. Не просыпаясь. И в этот момент иногда раздавался чрезвычайно густой и сложный звук - храп дяди Юры, смешанный с гудением холодильника. У холодильников, если кто не знает, ток переменный. В связи с этим холодильники, особенно старые, очень любят помолчать-помолчать, а потом вдруг как заговорить!.. Делают они это совершенно как люди, только не простые люди, а сумасшедшие (иногда даже как буйно помешанные). Когда холодильник начинает говорить после непродолжительного молчания (за время которого все, впрочем, привыкают к тишине, потому что к хорошему привыкаешь быстро) - он сначала трясется, потом заикается и плюется, а потом сразу берет истеричную высокую ноту. И только после этого успокаивается и начинает ровно гудеть о чем-то своем. Так вот, если наш холодильник совпадал по фазе с дяди Юриным храпом - я мог испугаться по-настоящему. Даже, я думаю, для взрослого человека, идущего ночью в туалет, это было бы немножко неожиданно. А для меня, который и не знал, что ночью кто-то пришел и спит на кухне, - это было неожиданно вдвойне. Или втройне. Или вчетверне. Короче, я начинал иногда непроизвольно реветь и орать, а иногда - спотыкаться и биться головой о двери. В лучшем случае я просто долго не мог снова заснуть и лежал в темноте, слушая сложные звуки с кухни. А утром прилежно жаловался маме, поскольку привык ей на все Однако постепенно мы все друг к другу привыкли. Дядя Юра привык к нашему холодильнику и даже стал меньше храпеть. Я привык, что у нас кто-то спит чужой и к тому, что дяди Юрины ноги торчат из кухни в коридор. Папа привык, что вечером в дверь могут неожиданно позвонить и сказать на вопрос: "Кто там?" - "Сима, открой, это я". Мама - к тому, что дяде Юре надо готовить отдельный ужин. Дяде Юре оставалось до полного освобождения совсем немного - пять месяцев, три, два, один... В общем, совсем чуть-чуть. Как принято говорить, он уже задышал полной грудью. Почти. Во сне он, наверное, улыбался - если не храпел. Наступил март. Весна. Становилось тепло и тревожно. И на душе. И на улице. ... Дядя Юра в благодарность за все хорошее подарил мне первый в жизни аквариум. Он страшно любил аквариумы. Дома у него было, как я потом узнал, штук двадцать аквариумов. Светлые, теплые, с ракушками и гротами. Дядя Юра вообще был мастер золотые руки. На этом он и погорел. Примерно так родители и объясняли мне причины дяди Юриного попадания в "пионерский лагерь". - Дядя Юра - мастер золотые руки. На этом он и погорел, - сказал как-то раз папа. - Ну и, кроме того, он попал под дурное влияние нехороших людей, - ответила мама. - А так-то в принципе он человек очень хороший. Но только дурак. Я в это время находился в соседней комнате. |
|
|