"Б.Минаев. Детство Левы " - читать интересную книгу автора

Иосиф хотел меня поцеловать, то вырывался что есть силы.
- Иосиф! - говорил я требовательно. - Расскажи!
Он смеялся и откладывал газету. Его тень падала на Австралию, Японию и
Аляску, задевая часть Индии.
- Вот это Китай, - говорил старик Иосиф. - У нас сейчас с Китаем очень
напряжённые отношения.
Я делал три шага по дивану, чтобы дойти до Китая и посмотреть поближе.
Китай был большой и жёлтый. Я не спрашивал ничего. Просто следил внимательно
за крючковатым пальцем, скользившим по карте - бережно и медленно.
- Вот Арабские Эмираты. Английский протекторат. О!.. Но это неинтересно
для маленьких мальчиков! - говорил он и наклонялся, чтобы поцеловать меня.
Я вырывался и кричал:
- Нет! Ещё!
- Нет, это неинтересно для маленьких мальчиков, - вздыхал старик Иосиф
и отходил от карты, и его тень уходила вместе с ним, а карта вновь
становилась под безжизненным светом лампочки немой и непонятной.
Старик Иосиф не знал сказок. Ни одной. Это его очень расстраивало. Всю
жизнь он читал только газеты.
Тогда я назначал Иосифа злым волшебником и громоздил из трёх диванных
подушек крепость, за которой прятался и бормотал заклинания.
Он смущённо смеялся и кашлял.
- Тише, - говорил он жалобно. - Не кричи так! Давид Моисеевич уже лёг,
у него же режим, неужели же ты не понимаешь?
Я представлял себе, как Давид Моисеевич, в кальсонах и майке, лежит на
высокой железной кровати и любовно ощупывает свой бицепс.
Мне становилось противно. И ещё было обидно за старика Иосифа, что он
живёт, задвинутый Давидом Моисеевичем в самый дальний угол нашей громадной
квартиры. Я начинал отчаянно прыгать на диване. Диван визжал, подушки
сползали на пол, и Иосиф подбирал их, громко шепча:
- Ну что ты! Ну я тебя умоляю!
...Утром он уходил покупать свежий кефир, а потом до вечера отправлялся
в библиотеку, читать газеты.
...А мой папа с утра делал зарядку. Он раздевался до пояса, и, привязав
к ремню двухпудовую чёрную гирю, выпрямлялся и нагибался. Шея у него
становилась ужасно красная и он шумно сопел. Я испуганно смотрел на ремень -
неужели не оборвётся? Но ремень не обрывался, только становился после
упражнений каким-то очень мягким и дряблым.
Потом папа обливался холодной водой под умывальником. Он фыркал и снова
шумно сопел, а мама подносила ему полотенце. "Папа делает настоящую
зарядку, - думал я. - Не то что Давид Моисеевич".
Папа вытирался и спрашивал меня:
- Ну ты как вчера? Опять лекцию слушал?
Они с мамой начинали весело смеяться. Однажды я спросил их, почему они
смеются над стариком Иосифом.
- Потому что он чудак, - просто ответила мама. - Но человек хороший.
Потом мы переехали в отдельную двухкомнатную квартиру на Пресне. Больше
папа и мама ни у кого не просили денег до получки. Да и не у кого было.
Соседи в новом доме к нам заходили редко.
... А когда мне было лет десять, мы с мамой шли по Кузнецкому мосту и
забежали в маленький магазинчик, где мама хотела купить географический