"Б.Минаев. Детство Левы " - читать интересную книгу автора [Image002]
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАРТА МИРА Какой была эта карта? ... Огромной, в полстены. Или даже во всю стену. Ведь и стена-то была небольшая. В крохотной комнатке. Угловой. С единственным окошком. У всех в нашей квартире окна выходили во двор или на шумную Метростроевскую, а у старика Иосифа - окно упиралось в глухую кирпичную стену. Больше того, у этой комнаты не было даже отдельного входа. Для того, чтобы в неё попасть, надо было пройти сквозь другую комнату. В ней жил сосед и дальний родственник старика Иосифа Давид Моисеевич. Он говорил обычно скучным голосом: - А... вы к нему, - и отворачивался. Иногда мы заставали Давида Моисеевича за странным занятием: он сидел на краю большой высокой кровати в белой майке, и согнув руку в локте, слегка поигрывал бицепсом. Он даже не смотрел в нашу сторону. "Давид Моисеевич делает зарядку", - говорил потом папа, и они с мамой прямо лопались от смеха. Впрочем, Давида Моисеевича беспокоили очень редко. К старику Иосифу никто никогда не ходил. Только мои мама и папа. И то по делу. - Иосиф Израилевич... - смущённо начинала мама. - До третьего! Рубликов двадцать!.. - Одну секундочку! - весело отвечал он и отворачивался, чтобы мама не В эти минуты, когда он, сутулясь, стоял к маме спиной в протёртом сером пиджаке, медленно отсчитывая трёхрублевки, она, наверное, пристально смотрела на политическую карту мира. Больше в этой комнате смотреть было не на что. ...Иногда мама и папа убегали в кино, оставив меня со стариком Иосифом. Он безропотно соглашался, а я... Я почему-то не плакал и не сопротивлялся. Наверное, мне было интересно в его комнате. Я забирался на диван, за окном становилось темно. Старик щёлкал выключателем и уходил с чайником на большую кухню. Лампочка бросала резкий ослепительный свет - абажура не было, его заменяла пожелтевшая от времени газета. В углы комнаты падали от газеты чёрные кромешные тени. Повсюду - по углам, на столе и на диване, - пачками лежали старые газеты. Кирпичная стена почти целиком загораживала окно, но если положить голову на подоконник, можно было разглядеть в самом нижнем углу, как по освещённой улице ходят люди и иногда проезжают троллейбусы. Потом Иосиф входил в комнату с раскалённым чайником, он осторожно нёс его за ручку, аккуратно обмотанную тряпицей, ставил на старые газеты, наливал кипятку в большую жестяную кружку и сам размешивал ложечкой два кусочка сахара. Все это он делал бережно и молча. Мне надоедали эти приготовления, и я забирался с ногами на диван, поближе к карте. Оттуда я смотрел на лицо старика Иосифа. Под вечер на нём отчётливо проступала жёсткая щетина. Я знал, что она больно колется, и если старик |
|
|