"Валерий Воскобойников, Елена Милкова. Охота на скунса ("Эгида") " - читать интересную книгу автора

переселить. Вроде бы, на Дальний Восток.
- Ну, помнить-то я не особенно...
- Это отец рассказывал.
- Так и что Моня?
- Соломон Давидович всех детей, которых он выхаживал, если от них при
рождении отказывались матери, называл одним именем: Моня. Они же у него по
несколько месяцев жили "под колпаком".
И дальше дочь директора прочитала короткую лекцию о том, откуда брались
недоношенные дети. Андрею Кирилловичу нужна была совсем иная информация, но
он решил выслушать рассказ до конца.
- В те годы аборт был запрещен. Средств "планирования семьи" тоже не
было почти никаких. И студентки, например, беременели очень часто. Приедет
из другого города, поселится в общежитии, и куда ей деваться: с ребенком из
общежития выгоняли, возвращаться к родителям - тоже нельзя. Они и начинали
травиться. Иногда сходило удачно. А у других и это не получалось. Зато потом
начинались преждевременные роды. И такой плод, как говорили врачи, был
нежизнеспособен. От него можно было отказаться. И они отказывались. А
Соломон Давидович брал их. Он даже спал в больнице, чтобы в случае чего...
Такие дети чаще рождаются с врожденными пороками. Недоразвитыми слухом,
зрением, умственными способностями, сердцем. И он старался все у них
выправить.
- Теперь вроде бы вспомнил. У нас и правда было человек шесть Монь.
- А если девочка - то Маня. Он их потом передавал в Дом малютки, а
оттуда - к нам. И следил, чтобы именно к нам, потому что очень уважал папу.
- Так что же наш Моня? - Андрей Кириллович все же перевел нить
разговора на искомый объект.
- Если это он, то это был вообще человек особенный. Так сказать,
типичный пример того, как мальчик на глазах всех остальных выстраивает
самого себя. Да вы же его должны помнить, он и вас наверняка просил
подсадить его на перекладину.
И Андрей Кириллович на самом деле смутно вспомнил какого-то мелкого
хилятика, который часто стоял у перекладин и клянчил, чтобы старшие
приподняли его. А потом, уцепившись, упорно подтягивался раз за разом. У них
в каждом коридоре стояли по две перекладины и лежали на полу под ними маты.
Он вспомнил вроде бы и еще случаи с этим же пацаненком. Андрей, тогда уже
старший, встал пораньше, чтобы поготовиться в утренней тишине к экзамену.
Погода за окном была премерзкая - дождь и ветер. А он вдруг увидел бегущего
вокруг здания малыша в длинных темно-синих детдомовских трусах и майке.
Оказалось, что этот малыш встает так рано каждое утро и пробегает по
несколько кругов в любую погоду.
- Он же поступил к нам совсем слабеньким, и, знаете, ему даже свой рост
удалось потом увеличить. Его забрали на спецобучение раньше всех.
Протестировали, тогда только органы работали с американскими тестами, и
увезли.
- Мне бы фотографии... Если есть, конечно, - попросил наконец Андрей
Кириллович.
- Сейчас-сейчас посмотрим. - И дочь сняла с полки несколько альбомов. -
Как раз эти годы. Тут они обязательно должны быть... Сейчас найду...
Она стала листать первый из них, наткнулась на пустую страницу и
открыла второй. Во втором, где-то посередине, тоже половина страницы была